Не про заек - Галина Хериссон

Зато так я впервые выбралась из долгов и нищеты!

Жаль, что после той волшебной продажи всё снова застопорилось. У Перса нечем уже было мне платить зарплату. Он вечно где-то разъезжал, и вместо того, чтоб устраивать вернисажи, напокупал ещё картин, хотя кладовая у нас была полным-полна... Я выставила ещё пару своих работ. И всё лето просидела в этой галерее, общаясь с туристами из разных стран, создавая контакты, но, увы, уже почти ничего не продавая...

В то лето Я НАКОНЕЦ ПОЛУЧИЛА ДОКУМЕНТЫ!!!»

Издержки парижского гламура

«Извечный вопрос. Или платить бешеные деньги и жить среди асфальта в гламурном (в зависимости от округа, разумеется) Париже. Или жить возле Шато де Фонтенбло, посреди природы, но бежать на отходящий поезд и ехать на нём, окаянном, и в жару, и в холод в толпе уставших лиц. Вот теперь напротив меня сидят знойные африканки. А между ними — маленькая изящная и элегантная японка. Они, японки, остаются такими маленькими птичками даже далеко

155

Галина Хериссон

за пятьдесят. А знойные женщины сжимают её с двух сторон своими сдобными задами (третья их подруга на одну и ту же лавочку просто не вместилась). Просто палеолитические Венеры! У них структура другая. Если не следят за собой с детства — их разносит и вширь, и взад. И груди как арбузы. И яркие платки, и бижутерия, и часто парички, и наколки, и шиньоны на головах. Жалко, сфотографировать нельзя. Уж очень эти женщины колоритные... А жарища! Хорошо, что я купила лёгкую белую рубашку, но о ней особо и чуть позже... У японки — летняя шляпка в полоску, красно-вишнёвые губы и маникюр. Сумочка сдержанных тонов, маленький чёрный воротничок и чёлка. У африканок — большие браслеты и большие сумки с покупками. Ещё они всегда громко переговариваются друг с другом. И есть в них какое-то достоинство и гордость. А в японке — сдержанность и утончённость.

Ещё повезло, что я сижу. Многие стоят в проходе. Но вот поезд разогнался и подул ветерок из форточек. А я слушаю музыку в новых белых наушниках и ощущаю кожей новую крахмальную белую рубашку. Ей, старушке, лет восемьдесят, но она свежая и отлично сохранилась! Поверху — гипюр на плечах и груди, воротничок стойкой и аутентичные пуговицы, как кристальные бусины. (Когда я вышла из музея и обходила Сен-Сюльпис, наткнулась на антикварный салон. Не удержалась - влюбилась в старинную рубашку. Несколько перемеряла, но эта, первая, которую выхватил взгляд на вешалку, легла как влитая.)

Африканки вскоре вышли, и я переместилась на соседнюю лавочку. Женщины вокруг меня, французские и бесцветные относительно моих бывших соседок, обмахивались веерами, и мне тоже попадало. Японка, освободившаяся, наконец, из 156

НЕ ПРО ЗАЕК

сдобного плена, посматривала на нас не то с завистью, не то с одобрением. Уж она-то знает толк в веерах! А вообще, соседки по вагону на меня поглядывали. Я ручкой писала по обрывку бумаги, найденном в сумке с портретом “Девушки с жемчужной сережкой” Вермеера. Они посматривали, потому что никто нынче не пишет ручкой по бумажке. Их эмоции или отношение к моей необычной деятельности понять было нельзя. У них не принято “intimider49” попутчиков. А может быть, они просто косили глазами на девушку и её жемчуг на моей сумке...»

* * *

«Так колесила я в Париж и обратно в свои выходные, а в конце недели и уикенды работала.»

Осенняя хандра

«Ах, в чём неудачность проекта? Отвечаю. Спасибо, что протягиваете нить!

Дело в том, что та женщина, из церкви — Ванесса, дружила с моим Персом. Она много помогала ему в галерее, ещё в период Фонтенбло... Потом мы сталкивались уже в Барбизоне и думали вместе, как бы развить наш “совместный” проект. То ли делать больше выставок и приглашений, то ли сделать ремонт, чтоб придать галерее лоску, то ли организовывать выездные выставки (мы даже один раз выставлялись в замке Vaux-le-Vicomte!), то ли сдавать картины в аренду в разные офисы...

Но Перс всё больше отсутствовал и ездил по своим делам, а если и сидел в галерее, то больше втыкал в ютюб, чем в организацию вернисажей. Ремонт делать не имело

49  Стеснять

157

Галина Хериссон

смысла, потому что он собирался снова переезжать, где аренда подешевле. Подаренные Ванессой герани всё время падали с подоконников. Меня атаковали хозяева выставленных когда-то шедевров из-за неоплаченных Персом продаж. Меня атаковали художники, которые искали возможности выставиться. Перс всем всё обещал и ретировался, не отвечая