Книжная лавка фонарщика - Софи Остин

Отец не пробыл дома и двух дней, а уже принялся хозяйничать. Этим самым утром, когда она спускалась по лестнице, он остановил ее и заявил, что едет сегодня обедать в отель «Роял Стейшн» и что она едет вместе с ним.

— Я занята, — сказала она, снимая с вешалки шляпку. — Когда вы ушли от нас, папа, жизнь наша не остановилась. Равно как и не остановится после вашего возвращения.

— Но завтра я уеду по делам, и…

Она захлопнула за собой дверь, не став слушать его доводы про уважение и воссоединение семьи, однако от собственной ярости ей убежать не удалось: та преследовала ее до самого книжного магазина и начала рассеиваться только сейчас. Солнечный пятнистый узор на полу несколько успокаивал.

Однако поводы переживать не кончались: Уильям все утро вел себя странно. В те немногие разы, что он с ней заговаривал, он был столь вежлив, что у нее закралась мысль: не жалеет ли он о том, что случилось в пятницу? Может быть, это и было причиной напряжения между ними: он хотел забрать свои слова и поступки обратно, но не понимал как?

Она вздохнула. На прилавке ждала своего часа очередная стопка книг, которую нужно было разобрать, и Эвелин решила сосредоточить внимание на них — в зависимости от состояния переплета она назначала цену и, написав ее на листке бумаги, вкладывала тот в книгу. Занятие действовало умиротворяюще: от монотонной работы мысли перестали скакать и их тревожный шум — о Уильяме, об отце, о платье — затих. Открывая очередную книгу и вкладывая в ее хрупкие страницы ценник, она осознала, что теперь в ее голове осталась звучать лишь одна мысль: работу она не бросит.

Она не откажется от той независимости, которую эта работа сулила, от будущего, которое она перед ней открывала. Она, в отличие от матери, не станет так охотно бросаться в их прежнюю жизнь — в субботу Сесилия вернулась домой из города с двумя новыми шляпками и весь вечер смеялась и витала в облаках.

— Разве не чудесно? — говорила она. — Наша жизнь возвращается в прежнее русло.

Эвелин открыла томик французской поэзии и положила в него ценник. Нет, ничего чудесного она в этом не видела. И не верила ни единому слову, исходящему из уст отца. Камень на сердце, с которым она легла спать той ночью, стал еще больше и тяжелее.

— Извините.

Эвелин закрыла книгу и подняла глаза.

— О! — воскликнула женщина. — Это ты.

Эвелин не сразу поняла, откуда покупательница может ее знать. Узнавание пришло вместе с тревожным предчувствием.

— Миссис Куинн! Из… церкви?

Женщина осмотрела ее своими маленькими зоркими глазками с головы до ног и остановила взгляд на лежащей рядом стопке книг.

— Твоя мать не упоминала, что ты работаешь.

— Я и не работаю, — поспешила парировать Эвелин, зная, что если миссис Куинн расскажет матери, то ни слова, ни действия леди Вайолет не будут больше иметь никакого значения. — Это благотворительный проект.

— Понятно, — ответила миссис Куинн тоном, в котором слышались одновременно недоверие и любопытство. — Что ж, мне нужна книга для моего дамского клуба. Не слишком прогрессивная, не пикантная, но со щепоткой грешков: что-нибудь, предположим, про легкомыслие или тщеславие.

В этот момент зашел Уильям и поздоровался с миссис Куинн. Ее взгляд метнулся в его сторону, а лицо приняло неодобрительное выражение.

— «Портрет Дориана Грея» как раз про тщеславие, — сказала Эвелин. — Должен отлично подойти.

— Только написал его, если верить газетам, отъявленный негодяй, — ответила миссис Куинн, качая головой. — Я не стану предлагать такое дамам. Что еще у вас есть?

Эвелин сжала губы:

— В «Гордости и предубеждении» есть весьма тщеславный персонаж в лице Лидии. В остальном это довольно порядочная книга.

Миссис Куинн прищурилась:

— У вас найдется пятнадцать экземпляров?

— Пятнадцать? — Эвелин не предполагала, что дамский клуб миссис Куинн окажется столь большим. — Как часто у вас проходят встречи?

— Каждую неделю, — ответила миссис Куинн. — Обычно мы покупаем книги у Сэмпсона, но я наткнулась на ваш рекламный щит и подумала, что здесь смогу выторговать цену получше.

Эвелин еле удержалась от соблазна посмотреть на Уильяма как бы со словами: «Я же говорила».

— Могу предложить вам оптовую скидку. Скажем, пятнадцать книг по цене четырнадцати.

Миссис Куинн прищурилась:

— Нет. Теперь мне ясно, что ты здесь работаешь, и я хочу кое-что другое. Я хочу, чтобы рядом с названием моего клуба стояло имя твоей матери. «С одобрения баронессы Ситон». Звучит, правда? И что имя ее опозорено, никто не узнает, и моему клубу — почетный титул.

Эвелин облизнула губы, придумывая, что ей ответить.

— Как бы прекрасно это ни звучало, могут возникнуть определенные трудности.

«Потому что тогда матушка спросит, где я с вами встретилась, и мне придется объяснять, что все это время я пропадала не с леди Вайолет, а пошла против ее воли и нашла работу».

— Значит, с покупкой книг тоже могут возникнуть определенные трудности, — пожимая плечами, ответила она. — Я всегда могу пойти к Сэмпсону…

— Стойте! Подождите, — сказала Эвелин, скривив губы. — Если вы согласитесь не рассказывать ничего моей матери, возможно, я смогу что-нибудь придумать.

Миссис Куинн бросила на нее осуждающий взгляд:

— Ты хочешь, чтобы я солгала твоей матери?

— Не совсем, — возразила Эвелин. Во рту у нее резко пересохло. — Просто, чтобы… воздержались от упоминания.

— Ты знаешь, милая моя девочка, что говорит Господь о лжи путем умолчания?

— Что это грех, — совершенно искренне ответила Эвелин. — Но много ли греха в том, чтобы помочь дамам из вашего клуба? Разве вы не для этого его создавали?

Губы миссис Куинн вытянулись в тонкую линию. Она поправила сумочку, висевшую у нее на руке.

— Я могу купить книги у Сэмпсона, мисс Ситон, и мне не придется никому лгать.

Эвелин вышла из-за прилавка и загородила миссис Куинн дверь:

— А вы сможете получить от него пятнадцать книг по цене двенадцати и одобрение моей матери?

Миссис Куинн посмотрела на дверь, а затем на сумочку.

— Если у вас найдется пятнадцать экземпляров того, что мне нужно, думаю, мы договорились.

Эвелин посмотрела на Уильяма, вскинув брови, — этот жест, который она довела до совершенства, означал «присмотри за магазином», — и направилась в подвал.

Она поставила свечу на край стола и принялась снимать с полок коробки. В каждой второй оказывалась «Война миров», и Эвелин уже начала размышлять, как уговорить миссис Куинн ее купить, как вдруг что-то упало рядом с ней на пол. Сердце ее ушло в пятки.

Это была рукопись Уильяма.

С того самого дня, как она ее обнаружила, она каждый день под разными предлогами