Счастье в добрые руки - Ольга Станиславовна Назарова

знакомая-собачница и позвонила мне! Причём, для того чтобы Манюню забрать, Саше пришлось ещё и кучу псов разогнать, потому что они загнали мою собаку в кусты и добывали её оттуда! – уже в голос орал Женя, который вдруг очень чётко представил, чем бы всё это могло закончиться, если бы не Сашка.

Он бы и дальше много чего высказал соседке, но тут ощутил, как задрожала Манюня и опомнился.

– Она и так сегодня там много всего пережила, а сейчас я её ещё пугаю, ну не дурак ли? – сообразил он, отступая от окаменевшей соседки, и разворачиваясь к собственной двери.

Одни и те же действия люди могут воспринимать диаметрально противоположно… Женя просто хотел запустить Манюню домой, вытащить сумку Марианны, вручить её и понадеяться, что больше никогда соседку не увидит.

Марианна восприняла его жест совершенно иначе.

Она вообще не очень понимала, кто он такой – воспитанный, любезный и щедрый Женечка Миронов.

О том, что у Жени какая-то контора имеется, Марианна прекрасно знала, но вот о его принадлежности к тем самым Мироновым не имела ни малейшего понятия. Думала, что это просто очередной молодой бизнесменчик, которого она всё равно построит так, как ей будет нужно, да и в принципе была уверена, что молодые поголовно не дотягивают до её уровня жизненного опыта и знаний.

– Понывылезли сопляки, которые и понятия не имеют, как вести дела! – хмыкала она. – То ли дело моё поколение! Девяностые пережить, это вам не хиханьки!

Тут она бесспорно была абсолютно права, только вот сама-то ничего такого значимого в обозначенный период не делала. Сначала работала в одном из отделений фонда социального страхования, принимала отчёты, бухая печать на кипы бумажных листов, потом перешла работать секретарём к одному замотанному жизнью микробизнесмену, которому как-то помогла разобраться в кипе принесенных бумажек.

И вот там-то она развернулась! Микробизнесмену буквально сразу после найма её на работу, улыбнулась удача, он занял пустующую нишу и сумел в ней закрепиться, вкалывал как проклятый, а Марианна была признана этим трудолюбивым, но суеверным типом «удачливой подковой».

Его компания росла, становясь из «спектакля одного актёра» сначала настоящим малым предприятием, потом средним, а потом…

– Я не понимаю, зачем мы держим на работе эту… ну, я даже не знаю, как её назвать! Эту самоуверенную куру! – периодически бегал по стене кто-то из замов теперь вполне себе нормального бизнесмена.

– Она двадцать минут печатала простейшее письмо, насажала там кучу ошибок, а потом… потом случился обед, и она пошла кушать… Кушает она, елки-палки-моталки! Я письмо жду на подпись, курьер ждёт подписанное письмо, заказчики ждут курьера с подписанным письмом, а она кююююшает! Да мало этого, ещё и обругала меня, мол, у неё обед по законодательству. У меня, тоже обед, и у вас, и у кучи наших сотрудников тоже! И ничего бы с ней не случилось, если бы она задержалась на три минуты, а потом на это время дольше повкушала бы!

– Не кипятись… понимаешь, она – ну как найденная подкова или счастливый клевер, – как-то признался бизнесмен одному из замов. – Пусть себе работает… мы можем её вообще в архив перевести, пусть папки подшивает.

Зам только вздохнул. Он как раз суеверием не страдал, зато подозревал, что этот самый «счастливый клевер» воспринимает себя абсолютно не так. А уж ведёт себя и вовсе недопустимо.

– Архив… она и в архиве такого наворотит. Совершенно же некомпетентная тётка! – думал зам. – И как она так голову директору заморочила. Ладно… будем смотреть, чтобы она большого вреда не натворила.

В архиве самомнение Марианны Ивановны раздулось до предела – поначалу никому не было дела до того, в какой системе она раскладывает документы, поэтому для нахождения любых сведений из архива, приходилось обращаться к ней.

Мимо пролетали годы, важные сделки, кризисы и восстановления, мимо пролетел брак, а потом и развод со сбежавшим от Марианны Ивановны мужем, оставившем ей всё имущество под лозунгом «жизнь важнее». Вышла замуж и уехала на Дальний Восток дочь, которая вдребезги ругалась по телефону с матерью, как только той приходило в голову поучить её жизни, ведению хозяйства и воспитанию детей.

А потом… потом бывший микробизнесмен, ставший владельцем вполне себе процветающей компании, вдруг услышал, как она вещает, что без неё ничего бы он не смог!

– Да он же вообще лопух-лопухом! Без меня ни в одной бумажке разобраться был не в состоянии! – важно вещала она своей помощнице, коварно внедрённой замами для того, чтобы понять, где и как в архиве что лежит.

– Вся компания благодаря моим советам создавалась! Я ж ему так помогла! – продолжала Марианна, не подозревая, что вот сейчас-то она реально помогла – суеверные опасения владельца, его идеи о «счастливой подкове и клевере удачи» затрещали и развалились у дверей архива, освободив приличного человека и от мусора в голове и от многолетнего балласта в компании.

Балласт пинком отправили на пенсию, архив пришлось полностью пересматривать, но компания вместе с владельцем почему-то продолжает себя прекрасно чувствовать и без ценных советов «подковы» – Марианны.

Зато у неё самой крепко-накрепко осталось убеждение, что она понимает и знает гораздо больше окружающих, а уж такими сопляками, как её сосед, и вовсе при необходимости завтракает, обедает и ужинает!

Именно поэтому, она восприняла Женин жест как отступление и, торопясь закрепить своё преимущество, шагнула за ним.

Женя отпер и распахнул входную дверь, обнаружив за ней выставку…

– Хан, Гранд, котолегион, кухонная дверь, разобранная до протомолекулярного состояния. А что не все прибыли? Эублефар отказалась почтить нас своим вниманием, а ахатина не успела доползти? – машинально отреагировал Женя.

– Ах, негодные псы! Что натворили! Я же говорю, что с ними надо позаниматься! – раздалось за Жениной спиной, и он едва успел рявкнуть на напружинившихся для прыжка собак.

– Нельзя! Сидеть!

– Вот, правильно! Сидеть! И фу-фу! Что наделали! Вот я бы вам устроила! – Марианна Ивановна старательно входила в привычную роль человека, авторитетного во всех отношениях.

– Нехорошие, плохие собаки!

– Так! – Женя и сказал-то это негромко, но Марианна почему-то подзавязла на пороге, недоуменно подняв на него глаза.

– Кто вас сюда звал, а? – Женя ловко выудил Манюню и запустил её в прихожую, препоручив взволнованной живности, а другой рукой сдёрнул с вешалки дамскую сумку авосечного вида.

Он сумкой выдвинул Марианну из дверного проёма, шагнул на лестничную площадку и закрыл за собой дверь, подсознательно не желая, чтобы его живность наблюдала людские разборки и скандалы.

– Что вы себе позволяете? – возмутилась Марианна. – Вы что? Думаете, что найдёте кого-то лучше на выгул вашей псарни и ухода за остальными?