Дизайн своего мира - Ольга Станиславовна Назарова

Правда, все подобные размышления пришлось отложить – доехав до банка, он описал ситуацию с утаиванием данных заёмщиком, не преувеличивая, не сгущая краски, просто изложил факты.

– Меняем условия договора в одностороннем порядке. Вам – выговор и лишение премии, приказ сейчас подготовят. Если заёмщик сочтёт нужным договор расторгнуть, и будет не в состоянии вернуть денежные средства, обращаемся к поручителю.

Владик осознавал, что отделался малой кровью.

Правда, позвонить и сообщить Добренко об изменениях в его кредитной жизни, поручил подчиненному – так не хотелось слышать бывшего приятеля.

Николай сам ему позвонил в состоянии близком к истерике.

– Владик, что происходит?!

– Николай Михайлович, вы предоставили ложные данные по вашему совокупному заработку, да и не только по нему. Прошу вас впредь ко мне не обращаться. Я крайне сожалею о своём опрометчивом и глупом решении пойти вам навстречу.

– Да тыыыы, ну, ты и…

– Разговор записывается, – скучно отозвался Ярославский. – Постарайтесь обойтись без оскорблений. А если между нами – не попадайся мне под руки, понял? – не выдержал он.

– Я просто не буду выполнять эти дурацкие условия и всё! – в голос заорал Коленька.

– Договор будет расторгнут, на вас подадут в суд.

– Да с меня и взять-то нечего, – расхохотался Добренко.

– Возьмут с поручителя, – бесстрастно сказал Владислав. – Прощайте.

Николай замер с открытым ртом. Как-то о том, что квартирка, купленная на мать, вовсе не застрахована этим от банка, он и не сообразил.

Куда деваться человеку в момент печали и раздрая? Правильно – вот Коля и поехал к Надежде Максимовне.

– Мам, чего делать, а?

– Квартиру отдавать нельзя! Надо искать Лизку, а пока будем сдавать и будешь платить.

– Да там получается, что платить надо не только сумму от сдачи, но и почти всю мою зарплату! – взвыл Коленька.

– А я при чём? Я жену твою не распускала! А вот ты чего-то в последнее время сильно увлёкся той вертихвосткой Танькой! – не то, чтоб Надежда Максимовна опасалась, но решила поприжать гайки.

– Я тебе что, мальчик маленький? Я что, права не имею? – сходу завёлся Коленька. – Я – молодой здоровый мужчина!

– Праааав? Ты нарываешься, сыночек! У меня ведь тоже есть права! То я твою моль серую восемь лет терпела, теперь ты опять на мою голову кого-то усадиться собираешься. А я тоже, знаешь ли, не старая! Мне всего пятьдесят два года! Я, может, замуж ещё могу выйти! Ты об этом подумал?

Шок – это так по-Коленькиному! То есть шок так треснул по Коленьке, что тот даже не сразу вспомнил, что забыл подышать…

Глава 25. Очень и очень разумная девушка

Татьяна всегда была девушкой разумной, да и мама её так учила:

– Главное, мужика правильного найди! Пусть не богатого – с ними проблем не оберёшься! Ты смотри, чтобы был образованный, умеющий работать и зарабатывать, не алкоголик и без детей – у тебя свои будут, чего мужний доход-то разбазаривать? Да… и чтоб москвич!

Почему надо было именно москвича, мама не уточняла, а Таня и не спрашивала – мама плохого не посоветует! Надо, значит, надо!

По зрелому размышлению Танечка сделала вывод, что ловить москвичей проще всего в Москве – там их много бегает.

– Тем более, что и возможностей там больше! Чего уж там! – поддержала её мама. – Езжай, дочка. Только ты ж помни, да? Чтоб без детей был и не растратчик, как твой отец, который вечно возился то с какими-то родственниками, то с псами подзаборными, то ещё с чем. Всех ему было жааалко, всем помогал, – поморщилась хозяйственная дама. Она в своё время успешно вышла замуж за мужчину, который зарабатывал раз в пять больше, чем она, выстроил им два дома, но не считал нужным во всём и всегда слушаться супругу.

– Он, дурень этакий, никогда, ни-ког-да не отдавал мне свои сверхурочные – тратил как хотел, копить не желал. Так что смотри, чтобы твой и зарабатывать умел и сохранять, а не тратить, как твой отец на всякую пустую ерунду! – приговаривала она.

Список нужных мужекачеств прикладывался к каждому мужчине, с которым Танечку сводила московская жизнь, но всё попадались какие-то не те… не те…

– То образования нет – ну что там, простой водила… зачем он мне? То с «корочками», но лентяй, каких свет не видывал, то тратит всё, что зарабатывает, то… смешно сказать, с псиной своей тетёшкается, как с дитём малым! А ещё дети! Вот зачем их так рано заводить-то? Как ни посмотришь – во, ура – мужчина приличный, а у него уже двое-трое оглоедов!

Наличие у потенциальных кандидатов жён, Танечку ни разу не смущало.

– А что? Жена – не стена, подвинется как миленькая! А потом… ей-то без детей алики платить не надо!

Татьяна, как девушка красивая, видная, была уверена, что любого мужика уведёт как телка на верёвочке, главное, чтобы все качества по списку были в наличии!

– Дочь, ну как? – периодически уточняла мама.

– Не находятся такие, как надо! – рапортовала разумная Танюша. Она, кстати, вовсе не будучи бездельницей, тоже просто так время не тратила – училась сайты делать. Ладно, ладно, конечно, не так, как это серое и вялое, но даровитое ничтожество, которое все так превозносили – Лизка Добренко, но…

– Сляпать сайтик я могу! И вести его уже тоже умею! Всё копеечка! – радовалась Таня. – Рублик к рублику и накопится побольше!

Когда Лизка неожиданно свалила в отпуск и разыскивать жену пришёл её муж, Татьяна очень удивилась!

– Да ладно… какой мужиииик! Интересно, а он с образованием? А кем работает? А дети? Нет, у Лизки нету, я знаю, а вот у него? Может, у него первый брак был? Или так… какая-то ушлая подсуетилась с алиментами?

Интерес был обоюдный – Коленька старался разговорить Таню по интересующему его вопросу, а Танечка не теряла времени зря, и всё выяснила.

– Нашла! Точно нашла! – решила она. – Пусть дyрa-Лизка даже губёнки не раскатывает вернуться к Коле. Моё!

Для подманивания «дичи» был разработан план с поддельным номером Лизиного телефона и записью её голоса, а дальше… ну дальше дело техники.

Как говаривали у Тани в посёлке, «дурное дело нехитрое», так что затащить Колю к себе – в аккуратнейшую крохотную студию, которую Таня снимала, оказалось просто. А дальше… дальше Коля вдруг сообразил, что именно Танечки и не хватало в его жизни!

Сообразить-то сообразил, правда, не очень