Устойчивое развитие - Мршавко Штапич

– Рит, а что если с ним все-таки поговорить? С тем парнем?

– Я думала, все варики прокрутила. Он же не скажет, что насиловал, ну, может, по лицу если только понять. А если скажет, что все было по согласию, и встречаться еще попросит, – мне как? То есть я-то правды не знаю, а если на самом деле… он сделал все сам? То есть это я потом че, замуж за насильника пойду? Это кринжово. Да и, скорее всего, он изнасиловал… потому что иначе-то он по-любому сам бы звонил потом или писал. Хотя… а если все по согласию, а ему просто не понравилось со мной? Кому это понравится вообще, такая кровища, там все было в крови, потом отстирывать заколебалась, еще же хрен выведешь, кровь приставучая…

– Подумай. Я могу с тобой сходить.

– Ты тут боишься, что все узнают, как я хожу сюда, а на встречу готов?

– Это разные вещи.

– Че ж разные? Если вот он не насильник, а ты со мной приходишь, какой-то дядя, даже не брат, не отец, – это как?

Так и не добрались до истины, не поняли, что ей делать дальше.

* * *

Утром позвонили с незнакомого номера.

– Это Олег Кудымов. Дружище, я подумал. Я знаю, как сделать так, чтобы больше никто в прокуратуру не жаловался. Давай встретимся и обсудим.

– Хорошо. А предмет обсуждения поконкретнее? – я был не в духе и видеть этого наглого амбала желания не имел.

– Я ж сказал: знаю, как заставить всех перестать писать жалобы. Есть простые ходы, проверенные. Станем типа партнерами. Ты ж видел, я и журналюг позвать могу, и все такое, я так-то непростой.

– Слушай, я не в поселке, – я судорожно соображал, что делать. – Буду на днях, я тебе дам знать, как вернусь.

– А. Уговор. Жду. Ты по этим цифрам звони.

Очевидно было, что Кудымов хочет денег, а это значило, что его можно прищучить. Уже через минуту я звонил Жоре, собираясь уехать на время из Кряжева, чтобы Кудымов не засек, что я в поселке, и ничего не заподозрил, а я бы мог выиграть время и связаться с Вилесовым и Матвеем Лукичом, потому что без них тут было не обойтись.

Из окна гостиницы открывался изумительный вид на город, трубы заводов на окраине и бесконечный лес. Могучая, непроглядная темная тайга роскошным ковром расстилалась по увалам северной земли, то вставая стеной, то снижаясь к распадкам и болотам. Тайга хранила рассеянный, серый свет, подобный полусумрак был и в номере, откуда я не выходил двое суток, чтобы исключить возможность своего обнаружения. Я курил у окошка, заказывал пиццу и морс, трещал по телефону с Милой и ждал, когда приедут безопасники Матвея Лукича, которые должны были договориться с областной полицией о проведении операции. На третий день они дали указания по телефону: назначить Кудымову встречу на следующий день, на 14 часов. Кудымов согласился встретиться у проходной.

Утром безопасник Илья Дмитрич – отставной мент, целый полковник, с чайным пузом впереди фигуры и мясистым лицом – вошел ко мне в номер. За ним последовал тоже Илья – молодой, невысокий, проворный в движениях, немного суетливый оперативник. Они решили так: на меня нацепят скрытую камеру и дадут диктофон, я схожу на встречу с Кудымовым, а они посмотрят, что тот будет делать, и подумают, удастся ли на основе этого возбудить уголовное дело по вымогательству или какому другому составу. Камера и диктофон были сертифицированы особым образом, равно как и куртка, в которую они были встроены, потому менять все это было нельзя. Куртка была демисезонной, горизонтальными полосочками прошитая болонь.

– Вы уверены, что носить это в июне логично? – спросил я.

– Меряй давай, нам не до логики, – Илья Дмитрич был суров.

Мой обычный размер – 44–46, а куртка была – 50–52. Рукава доходили до кончиков пальцев, сама куртка висела на мне как на вешалке.

– Ну, рукавчики-то подверни, – критически оглядев огородное пугало, которое получилось из сложения меня и куртки, велел Илья Дмитрич. – Во, гляди, так уже нормально.

Я посмотрел в зеркало – и вспомнил анекдот про диверсанта, которого разоблачили по парашюту, волочившемуся у него за спиной.

Кроме того, камера, вмонтированная куда-то под шильдик на левой стороне груди, была как-то криво поставлена; вдобавок от нее к нижнему внутреннему карману шли провода, подключенные к увесистому аккумулятору, что этот самый карман оттягивало и перекашивало всю куртку. Вся эта конструкция была ненадежной, какой-то кустарной, и от этого уверенность в успехе падала. Ну, как падала – и толики ее не было.

– Скажите, может, у нас есть другие варианты?

– Нет, вариантов нет, – отрезал Илья, который не Дмитрич.

Менты были заодно. Они хотели все запороть.

– Слушайте, ну я же пярщик завода, у меня ж есть деньги, чтоб нормально одеться… да и какая куртка в июне, а?

– Ты, Миш, не переживай, он трястись больше твоего будет, – успокоил Илья Дмитрич и показал, как включать кнопку камеры. – Аккумулятор слабенький, поэтому ты включи прям перед встречей.

Натаскивали меня уже в пути.

– Ты общайся, как привык, как обычно. Не подбирай слова, просто вынь из него, че хочет. А там посмотрим. Ну и любые улики, вдруг что подвернется, хватай.

– Простите, может, я тогда встречу на вечер перенесу? Чтобы куртку оправдать? – я же человек творческий, я ищу выход из положения.

– Ты как? – обернувшись к коллеге, спросил Илья Дмитрич.

– Да, в принципе, можно, – ответил Илья.

– Ну вечер так вечер.

Я тут же позвонил Кудымову и передоговорился на вечер. Кудымов же настоял на том, чтобы говорить не у проходной, а отъехать от завода на машине.

…Я сел в его «девятку», и мы направились через объездную в сторону ближнего поселка. Дорога раздваивалась на грунтовку и асфальт, и Кудымов свернул на грунтовку.

– Покурим? – спросил он, остановившись среди леса и, уже выйдя из машины, продолжил: – Бывал тут?

– В лесу?

– Это начало Красного болота.

– Давай к делу.

– Значит, я хочу договориться, что вы мне компенсацию платите, а я, ну, провожу работу с людьми.

– Ты ж понимаешь, что я такие вопросы не решаю? Давай, как мне конкретно передать руководству.

– Ну так скажи, что вот… – он достал листочек бумаги с напечатанным текстом, – тут как бы расчет, сколько, за что.

Я посмотрел на листочек. Там значились разные услуги: работа с людьми, защита от прохода к стокам, защита от журналистов, защита от депутатов, контроль поселка. Каждый пункт имел свою