Иерусалимский роман - Пётр Азарэль

— Почему бы и нет. Это развивает логику и интеллект. Мы живём в эпоху кибернетики и робототехники.

— Но всё же есть литература и искусство. Человек должен быть разносторонним.

— Согласен с тобой. Если пожелаешь работать в моей компании, я буду рад.

— Благодарю тебя, Бен. Я подумаю.

— Я живу недалеко от Колумбии. По дороге подвезу тебя. Но сейчас мы пойдём пообедаем. В нашем здании есть замечательный ресторан.

— Не откажусь, — улыбнулась Ирис.

— Замечательно. Не люблю обедать в одиночестве.

Они вышли из кабинета и спустились на второй этаж. Ресторан гудел от множества людей.

— Здесь самообслуживание. Бери поднос и становись в очередь передо мной. Ты моя гостья и я заплачу.

Потом они сидели в большом красиво оформленном зале, продолжая начатый в кабинете разговор. После обеда они вернулись в кабинет. Зашёл Джон. Бен дал ему какие-то указания и помощник удалился.

— Я позволю себе сегодня уйти с работы пораньше, — усмехнулся Бен. — Есть такой писатель и журналист Паркинсон, автор законов Паркинсона. Он остроумно и с юмором писал о менеджменте. По его мнению, в хорошей копании руководитель только мешает работе. Он сделал такой вывод из анализа функционирования компании. Всем директорам и управляющим стоит его почитать. Очень умный человек.

— У мамы это настольная книга.

— Она у тебя молодец. И умница, и красавица.

Они спустились лифтом в подземную автостоянку и подошли к «Кадиллаку». Бен сел за руль, а Ирис расположилась в кресле возле него. Они поехали по Манхеттену на север по другому авеню. И Ирис снова с интересом смотрела на проносящиеся мимо дома и небоскрёбы. Бен остановил машину возле ворот университета.

— Я получил большое удовольствие от нашего общения. Рад, что у Елены такая умная дочь. Но я ей сам об этом скажу.

— Благодарю тебя, Бен.

Он кивнул, печально вздохнул о чём-то своём и уехал. Ирис проводила взглядом удаляющийся «Кадиллак» и пошла по кампусу.

«Нужно позвонить маме, — подумала она, — и рассказать ей о встрече с Беном». Она вынула из кармана куртки смартфон и нашла её номер.

— Ирис? Как дела?

— Сегодня встретилась с Беном. Он прислал за мной роскошную машину. Знаешь, где его офис?

— Приблизительно.

— Он в небоскрёбе возле разрушенных башен-близнецов. У него большой кабинет. С его окна виден почти весь Манхеттен.

— Что он сказал?

— Посоветовал мне послушать курс об искусственном интеллекте. А ещё вспомнил о твоём профессоре Фельдмане. Он хочет пригласить его на ваш конгресс, чтобы он выступил. Когда я ему сказала, что ты была его студенткой, он чуть не упал.

— Он хороший человек и обожает Израиль. А что Бен от тебя хотел услышать?

— Думаю, это было что-то наподобие интервью. Бен предложил мне работать в его компании. Я сказала, что подумаю.

— У него, Ирис, очень известная компания. Но тебе ещё рано об этом думать.

— Мы с ним пообедали в большом ресторане. Он заплатил, заявив, что я его гостья. А потом сам отвёз меня в университет.

— Я его поблагодарю. Хорошо, что ты позвонила и обо всём рассказала.

— Целуй папу.

— Обязательно поцелую. Бай.

Ирис стояла на огромной центральной площади университета. Недавно выпавший снег покрывал её лужайки и дорожки и висел на облетевших осенью деревьях. Она с восхищением смотрела на величественные здания с колоннами с двух её сторон и другие обступившие площадь здания, которые словно заявляли: «Мы — Колумбия!» Ирис подумала, что сейчас по дороге в общежитие стоит позвонить и Виктору.

— Шалом! Ты на работе?

— Шалом, Ирис. Да, ещё на работе. Сегодня в шесть похороны моей прабабушки Фаины. Она умерла сегодня ночью во сне. Блаженная смерть. Дедушка и бабушка зашли к ней утром, а она холодная.

— Прими мои искренние соболезнования.

— Спасибо. Фаня прожила девяносто шесть лет. Дай бог нам столько прожить. Папа говорит, что она с мамой и братом в начале войны эвакуировалась из Киева последним поездом. И чудом спаслась от уничтожения в Бабьем Яру.

— У тебя была замечательная прабабушка.

— Да. Откуда ты звонишь?

— Из Колумбии. Это огромный университет. Послезавтра начинаются мои занятия. А сегодня меня прокатили по Манхеттену. Вначале по Бродвею на юг до Всемирного торгового центра, а потом оттуда обратно сюда. Красивый город.

— Я был в Нью Йорке с родителями лет десять назад. Их пригласили друзья, которые уехали из Израиля. Помню, их зовут Ян и Женя Левины. Мне очень понравилось.

— Ты позвони мне завтра, если можешь, — предложила Ирис.

— Мне нужно закончить отладку программы. Итамар, мой начальник, просил. Он уже подал рапорт руководству с предложением повысить меня в должности.

— Молодец, Витя. Ты заслужил. Целую тебя.

— Я люблю тебя.

— Я тоже.

Ему потребовалось ещё два часа, чтобы закончить отладку программы и сказать об этом Итамару. Чтобы не попасть в пробки, он выехал из района Хар-Хоцвим на час раньше окончания работы. Сегодня, первого февраля в Иерусалиме было холодно, но ясно. Небо очистилось после вчерашнего дождя будто для того, чтобы солнце могло осветить последний путь его прабабушки. Нужно было подобрать в Писгат Зеэве бабушку Наталью и деда Семёна, и Виктор повернул на Рамат Эшколь. Они уже стояли возле хостела, ожидая внука.

— Я хотел поехать на своей машине, но Илюша настоял, чтобы мы сели к тебе, — извинился Семён Эмильевич.

— Да о чём ты, дед? Сегодня такой день. Бабушка, как ты себя чувствуешь?

— Лучше не спрашивай. Я же хороню свою мамочку.

— Фаня была славным человеком. Она всегда кормила меня чем-то вкусным, налистниками, фаршированной рыбой, куриной шейкой.

— Она научила готовить эту вкуснятину и твою бабушку, — сказал дед. — Приходи к нам. Но ты всё время занят.

За разговорами они доехали до кладбища Гиват Шауль. Виктор припарковал машину и взял бабушку под руку. В зал прощаний стали собираться люди. Подъехали родители Юлии Борис Петрович и Лина Моисеевна. Появились отец и мать Виктора. Все подходили к Наталье Иосифовне и выражали соболезнование.

— Михаэль не успевает, — сказал Илья. — Его база далеко на юге.

— Он приедет на шиву, — произнесла Юлия. — Мы хотим, чтобы она состоялась у нас. Но Наталья Иосифовна не соглашается. Говорит, что помянуть Фаину придёт половина хостела.

— Мама права, Юлия. А вот и Юра с женой и детьми.

Красивый мужчина в кипе вошёл в зал в сопровождении моложавой женщины и двоих сыновей. Братья обнялись. К ним подошёл одетый в чёрный костюм раввин из Хевра кадиша и сказал, что Фаину привезли и нужно начинать церемонию. Илья кивнул и вместе с Юрой пошёл за раввином. Окутанное в саван тело вынести и положили на бетонную стойку.

Раввин заученно