Секреты цветов - Салли Пейдж

королеве. Судно, возможно, по-прежнему чувствует себя подражателем, но подражателем в роскошном облачении. Лакированное дерево перил широких лестниц красиво блестит; перегородки из матового стекла искрятся и сияют; плитки турецких бань переливаются всеми оттенками бирюзового и зеленого, словно драгоценные камни из морских глубин.

Но больше всего Вайолет потрясают ткани в декоре судна: золотые и красные тюльпаны, вытканные на обивке стульев салонов первого класса; мягкие шерстяные ковры. И она никогда не видела таких кружев, как на покрывалах в каютах первого класса – кружево настолько воздушное, словно оно сделано… из младенческих волос.

Мысленно улыбнувшись, Вайолет обещает своему другу вернуться в бар при первой возможности. Ей еще предстоит подготовить половину кают до прибытия первых пассажиров, а время отплытия все ближе.

Глава 58

Эмма

Гардения и глициния

Они успевают сесть в поезд «Евростар» за минуту до отправления. Эмма совсем забыла, сколько времени занимает досмотр службы безопасности. Она рассчитывала приехать и сразу сесть в поезд, что создало у нее ложное ощущение, будто у них в запасе еще полно времени. Пока они ждали досмотра багажа, волнение подруги невольно передалось Бетти, в связи с чем она ни на секунду не умолкала.

– Ну вот и все, и даже все кости целы, – заканчивает она свою тираду, когда поезд трогается с места.

Эмме срочно требуется кофе. А еще она жалеет, что не позвонила матери. Эмма всячески откладывала этот звонок, решив, что позвонит, когда уже сядет в поезд и отступать будет поздно. Кроме просьбы показать ей старые фото и документы, у Эммы нет ни малейшего представления о том, что еще она скажет матери. Оставалось уповать на то, что идея придет в голову, когда они встретятся. Эмма всячески старается заглушить тихий голос в голове, который продолжает нашептывать: «Неужели после сорока лет молчания о своих реальных чувствах сейчас что-то изменится?»

Она открывает в WhatsApp информацию о маленьком отеле, который забронировала для них с Бетти, и, оставив подругу изучать детали, отправляется на поиски спокойного места, чтобы сделать звонок.

Мать отвечает после второго гудка.

– Мама, я на пути в Париж. Надеюсь, мы сможем пересечься за ужином завтра или послезавтра. Хотя можно встретиться за ланчем или за завтраком, если ты занята. – С большим трудом выдавив эти слова, Эмма с ужасом понимает, что в ее голосе появляются примирительные нотки.

– Эмма, о чем ты говоришь? О Париже?

– Я ведь сказала, что уже выехала. Я в поезде «Евростар», – отвечает она, чувствуя себя по-дурацки.

– Но о чем, ради всего святого, ты только думала?

– Я приезжаю в Париж на несколько дней, – повторяет Эмма.

Неужели она неясно выразилась? Или мать просто наказывает ее за тот последний звонок?

– Но ты не можешь!

Похоже, мать до сих пор сердится за отказ приехать в шато в октябре.

– Нет, могу, – бесстрашно возражает Эмма.

– Но в августе в Париже никого не бывает. – (Эмма останавливается возле багажной полки раскачивающегося поезда и закрывает глаза. Ну как можно было об этом забыть?) – Эмма, ты еще там? Какой Париж в августе? – (Эмма слышит, как мать, повернувшись к невидимому собеседнику, невнятно говорит: «Эмма едет в Париж. Понятия не имею, что на нее нашло».) Затем голос матери слышится в трубке уже отчетливее. – В августе в Париже никого не бывает, – заявляет мать с таким видом, будто любое возражение станет для нее личным оскорблением.

– Например, я там буду. – Эмма начинает нервно смеяться. – Ой, и Бетти тоже там будет.

– Бетти? Эмма, о чем ты говоришь? Ты ведь знаешь, что в августе я всегда уезжаю в Антиб. – Голос матери становится ворчливым, после чего она снова невнятно объясняет своему невидимому собеседнику: – Матиас, я понятия не имею, о чем она говорит.

Эмма садится напротив Бетти, продолжая смеяться: ее переполняет чувство невероятного облегчения. Она едет в Париж, но ей не придется встречаться с матерью. Встречу отменили без ее, Эммы, ведома. Она знает, что консьерж в мамином доме впустит ее в квартиру, и она спокойно возьмет старые фотографии и документы. Тем более что в конце разговора мать, несмотря на крайнее удивление, согласилась их одолжить. А кроме того, Эмма получила электронное письмо от Филиппа, в котором он сообщил, что по-прежнему находится в Париже и будет счастлив с ней встретиться. Она пока не знает, что ждет от встречи с Филиппом. Однако он настойчиво предлагал связаться с ним, если она окажется в Париже, а он определенно из тех, кто разбирается в цветочных ароматах.

Погруженная в свои мысли, Эмма продолжает мечтательно улыбаться, но Бетти возвращает ее с небес на грешную землю:

– Я заказала два бокала шампанского. Я угощаю… Значит, твоей мамы не будет в Париже?

– Нет.

– И тебя это совсем не волнует? – В голосе Бетти слышится растерянность.

– Ни капельки, – ухмыляется Эмма. – Я знаю, что должно волновать… отчасти именно поэтому мы сейчас и едем туда… но нет, не волнует.

– Но мне казалось, ты хотела поговорить с ней о кое-каких вещах?

Эмма не отвечает на вопрос, способный на несколько часов вывести их из равновесия, и вместо этого спрашивает:

– Бетти, а какой была твоя мама?

Бетти устраивается поудобнее.

– Ой, она была чудесной! Невероятно талантливой. Она работала швеей у дизайнера Нормана Хартнелла и в результате доросла до вышивальщицы. Мама как-то показала мне фото белого вечернего платья, сшитого для покойной королевы. Платье было вручную расшито крошечными гардениями. Мама работала в Лондоне. Там она встретила моего папу. Он был бухгалтером…

– Мой тоже! – улыбается Эмма. – Ну… он начинал как бухгалтер, а закончил работой в Сити. У него были особенные мозги, умевшие видеть закономерности в цифрах.

– Почти как у моего… Впрочем, в результате папу перевели в Глоссоп, что совсем не устраивало мою маму. Но что она могла сделать? В те времена жена должна была следовать за мужем. – Бетти делает глоток шампанского.

– А твоя мама продолжила работать после их переезда?

– Да, сперва в ателье мод, а затем она начала обшивать частных клиентов. Хотя, конечно, все это и рядом не стояло с работой у известного дизайнера.

– Она была очень разочарована?

– Можно и так сказать. – В голосе Бетти слышатся непривычные саркастические нотки, и Эмма молчит, подозревая, что Бетти хочет продолжить. – Полагаю, фото из серии «Разочарованная женщина» суммируют разочарования моей мамы. Похоже, ее разочаровывало буквально все: работа, соседи, дом и собственный муж. Впрочем, она была рада, что сестра удачно вышла замуж. Мама даже немножко воспряла духом.

– А какие у тебя