Штормовое предупреждение - Чжу Шаньпо

Ознакомительный фрагментв туфли и натер ноги до крови. К полудню я добралась до местечка под названием Сэньлун. Следуя указаниям прохожих, я повернула налево и прошла еще три или четыре ли до деревни Баймицунь. Однако путь мне преградила река. Над ее излучиной возвышался мост, но он был сломан, остались лишь четыре пустые опоры, похожие на раны. Оба берега и останки моста обвивали побеги бамбука, банановые листья, сорняки и виноградные лозы, а также одежда подозрительного вида. Шторм не отступил, он всего лишь скрылся в мутной реке, по-прежнему свирепый. Мост был единственной дорогой в деревню. Я сидела на берегу в оцепенении. Я думала, что Сяо Мо чудесным образом появится на другой стороне. Я была одна-одинешенька, как будто в одиночестве сидела в кинозале. Конечно, меня терзало отчаяние. Потому что даже до маленькой деревни нельзя было добраться, а до Сяо Мо, который находился совсем близко, нельзя было дотянуться. Любой путь в большой мир оказался отрезан. Мне предстоит задыхаться в Даньчжэне до конца жизни. Сельская местность, которая раз за разом подвергалась нападениям штормов и наводнений, еще не восстановила прежней силы, и даже печной дым и лай собак были совсем слабенькие.

Кто-то встал у меня за спиной и спросил, что я собираюсь делать, уж не через реку ли перебираться. Я ответила, что ищу Сяо Мо.

– Которого Сяо Мо? – спросил человек.

У него было черное лицо, и это касается не только кожи, казалось, будто чернота его дошла до самых костей, придав ему вид мощный и дикарский. Я ответила, что того Сяо Мо, что мороженое продает. Он покачал головой, словно я поставила его в тупик, задав нерешаемую математическую задачу. Он не знал Сяо Мо, но во все глаза таращился на мой велосипед. Протянул руку и коснулся руля.

– Где ты раздобыла такой хороший велосипед? – потребовал разъяснений он.

Я ответила, что взяла у Жун Дунтяня. Это был результат его трехлетнего труда. Уж сколько ему пришлось лягушек перерезать, чтобы Ли Цяньцзинь ему велосипед продал, пусть из вторых рук, зато со скидкой в тридцать процентов. Шанхайской марки «Фэнхуан». Он каждый день его протирал, тщательнее, чем сам умывался. В результате рама блестела и была безупречно чиста, а на цепи не появилось ни крапинки ржавчины. Этот велосипед был капиталом Жун Дунтяня для того, чтобы блистать в Даньчжэне, был светом его жизни, он и императору бы его не одолжил. А я его сперла, рискуя быть обруганной и получить от него по шее. Я немного обнаглела.

– Жун Дунтянь – это кто? – Чернолицый отпихнул меня и взялся за руль велосипеда, разделив нас с ним собственным телом.

Я сказала, что Жун Дунтянь – мой старший брат. У меня четверо старших братьев – Жун «Весна» Чуньтянь, Жун «Лето» Сятянь, Жун «Осень» Цютянь и вот Жун «Зима» Дунтянь еще. Жун Яо – их отец, и мой тоже…

Чернолицый почувствовал стоявшую за мной невидимую силу и стал чуточку добрее.

– Мне нет дела до этих людей, – сказал он. – Так или иначе, велик угнали. Жун как-его-там угнал его зимой.

Я возразила, что Жун Дунтянь точно купил его сам, купил у Ли Цяньцзиня, а Ли Цяньцзинь купил на компенсацию по зарплате от государства.

– А Ли Цяньцзинь – это кто? – спросил чернолицый.

– Папа Ли Дань, – ответила я. – Ветеран правых…

– Так, а Ли Дань кто? – спросил чернолицый.

– А Ли Дань – это поэта Дуаня…

– А поэт Дуань кто?

Я понятия не имела, как ответить человеку, который ничегошеньки не знал о Даньчжэне.

– Ну, ты наверняка знаешь стоматолога Цзиня и ветеринара Иня, красотку-собачатницу Хай Куй, часовщика Глухню Пи, Красотку Юй, Го Мэй…

Чернолицый выглядел озадаченным. Тогда я упомянула Сун Чанцзяна из полицейского участка и судью Сюй Чжэнжуна, чьи имена, вероятно, испугали его, и потому его тон несколько смягчился.

– Давай так, я переправлю тебя на другой берег, а взамен ты одолжишь мне свой велосипед на три дня. Я как раз печалился, что не на чем забрать невесту. Через три дня отправлю велосипед обратно в город и верну его вам, – сказал он. – Без меня ты никогда не доберешься до другого берега. Это будет справедливо. Я вовсе не хочу тебя обижать.

Чернолицый уже заполучил полный контроль над велосипедом. Вокруг не было ни души, и я никак не могла ему отказать. Если он разозлится, он не только отберет велосипед, но задушит меня и в реку выбросит…

Я притворно поколебалась еще немного и согласилась. Я сказала, что через три дня он должен приехать на велосипеде ко входу в городской кинотеатр, я буду ждать его там. И если мы не вернем велик вовремя, от Жун Дунтяня пощады не жди.

Чернолицый радостно сказал: «Хорошо».

Чернолицый был невысокого роста, он присел на корточки и велел обхватить ногами его шею, а затем взвалил себе на плечи. На шее парня сиял яркий шрам от ножевого ранения. Я стыдливо сделала так, как он велел. Он схватил меня за ноги, убедившись, что я закрепилась, и пошел прямо в реку. Поток немедленно ударил в него так, что он пошатнулся, и я вцепилась в его волосы. Он утвердился на речном дне и двинулся вперед шаг за шагом. Он пошатывался, и его могло в любой момент унести вместе со мной. Но он не сдавался. Вода затекала ему в рот. Мои штаны все промокли, даже в промежность налило.

Реку шириной меньше десяти метров мы преодолевали полчаса, и вот я наконец-то оказалась на другом берегу. Чернолицый так измотался, что упал на землю ничком, постоянно кашляя и плюясь водой. Я спросила, как вернусь на прежний берег после того, как увижусь с Сяо Мо.

– Я тебя отнесу, – сказал Чернолицый и вновь поперхнулся водой.

Он и правда немало наглотался.

Мне оставалось лишь довериться ему.

– Я отведу тебя к Сяо Мо, – сказал Чернолицый.

Я была приятно удивлена. Он встал и сказал:

– Пойдем со мной.

Чернолицый повел меня вверх по склону небольшого холма, через густой бамбуковый лес, и мы добрались до деревни.

Деревня была густо застроена полуразрушенными кирпичными домами. Некоторые уже превратились в руины, а у тех, что не рухнули, на крыше почти не осталось черепицы. Некоторые деревья свалились прямо посреди дороги, а некоторые придавили крыши домов. Везде, докуда доставал взор, царило запустение. Чернолицый привел меня в маленький дворик на обочине дороги, встал за забором и сказал:

– Это мой двор, Сяо Мо здесь.

Я подозрительно уставилась на Чернолицего, думая, что он лжет.

– Сяо Мо, о котором ты говоришь, – мой младший брат. – Похоже, Чернолицый не шутил.

Это был обычный двор. Дома хоть еще и не развалились, но сильно