Всё в моей голове - Виктор Иванович Чаплыгин

Потом инопланетяне попросили, чтобы робот-модуль забрал у них сейчас важные предметы для землян. Робот был отправлен немедленно и через десять минут был втянут в корабль. Еще через пять минут Ник дал старт по направлению к Юпитеру. Корабль был почти на орбите Газового гиганта, когда приборы показали, что от Цереры отошли и мгновенно скрылись в сторону Альфа-Центавры два объекта – это были те самые корабли. А еще через час космического времени наши астронавты стали свидетелями разрушения Цереры. Она не взорвалась, нет – она просто разрушилась, как разрушается шар из глины. На несколько кусков, во всполохе синего огня, и через несколько минут все прекратилось, как будто ничего и не было.

Пришло время изучить то, что оставили им на память обитатели Цереры. Это был прибор, на котором было показано, как он работает и несколько продолговатых тонких пластин в чехлах. Астронавтам довольно быстро удалось расшифровать это хозяйство. И вот уже часа через два они собрались в кают-компании посмотреть «кино».

Пластины вставлялись в прибор, и возникало голографическое изображение. Перед нашими путешественниками Космоса открывался чужой, внеземной мир. Это был мир Фаэтона.

Письмо с Фаэтона продолжение

Астронавты почти трое суток с перерывом на отдых и прием пищи смотрели «кино» фаэтонцев. Земля не торопила, нужно было все переписать и сохранить минимум в трех экземплярах. Ценность этой информации была бесценна. По мере переписи и обработки записей все отправлялось на Землю, причем повтор был многоразовый. Постепенно все поняли, почему так резко умчались жители Фаэтона, и была уничтожена Церера. Во-первых, было подобрано время старта для их кораблей в тот момент, когда путь до их новой Родины был максимально открыт, и промедление было невозможным. А Церера была использована как средство для накопления энергии кораблями, и судьба ее была предрешена, тем более это космическое тело поздно или рано могло сойтись орбитами с Землей. Но астронавты Земли получили гарантию того, что в недалеком будущем фаэтонцы и земляне увидятся, ведь технологии, которые передали астронавтам, давали возможность совершать практически броски в любую точку Вселенной, но все это нужно было создать и понять. А на это, конечно, уйдет немало времени. А письмо, которое обнаружили первые астронавты-посетители Цереры, было действительно на языке близком к ассирийскому, а точнее к шумерскому.

И самое интересное было то, что имена богов шумеров были созвучны именам тех фаэтонцев, которые были отправлены на Землю. Возможно, это они и основали шумерскую цивилизацию. Впереди были огромный объем осознания полученной информации, изучение технологий, с которыми на Земле никогда не сталкивались и, конечно, все это пойдет на благо землянам нынешним и их потомкам. Через неделю Ник дал команду следовать домой и их корабль рванул через пространство к родной голубой планете.

Степь ковыльная

Степь ковыльная. (Спасибо моей маме Розе Львовнеза оставленные записки-воспоминания и моей бабушке Ксении Гавриловне за ее рассказы мне в детстве)

Часть 1

Глава 1

В бегах

Кони летели что есть силы, ветер свистел в ушах всадников и, казалось, что нет конца и края этой степи, покрытой ковылем, как снегом. Солнце, устав греть степные просторы, постепенно закатывалось за горизонт, и жара постепенно спадала. Старшой казак Муха поднял руку, и все всадники перешли на рысь, а постепенно на иноходь. Муха остановил коня и развернул навстречу сотоварищам.

– Стой, нужно передохнуть и самим, и, главное, коням. – Он протянул руку с нагайкой в сторону видневшегося в вечерней мгле овражка. – Вот там и встанем.

Все семеро всадников спешились и повели коней под уздцы к овражку. Разговаривать не хотелось, все были измучены скачкой и мыслью, что могут их настигнуть казаки Суворова и тогда конец. Все эти люди были разные. Пятеро донских казаков, когда-то примкнувшие к войску Пугачева, а двое – крестьяне, которые недавно решили пойти с отрядом пугачевцев, так как несколько раз промышляли разбоем и боялись, что их сдадут свои же соседи. Отношение казаков к крестьянам было плохое. Для казака они были людьми второго, если не третьего сорта. И коней они плохо взнуздали, и седло не так крепили, и в седле сидели как бабы. Но теперь они были вместе, они вместе с боем прорвались из окружения, которое им устроили верные донские казаки. Из тридцати пяти человек отряда, который квартировал в…н-ске, осталось их восемь. Один умер по дороге от ран и его схоронили ночью в степи. Семеро с боем прорубились к лесу и ушли полянами и кустарником краем леса в степь. А там их уже не догнали ни пули, ни кони дончан. А ночь помогла еще лучше. Вот теперь все вместе – и казаки, и крестьяне – уходили от погони дальше в степь. Старшим единогласно признали казака Муху – здоровенного детину, отличившегося не раз в боях с регулярными войсками, особенно с «панинцами». Жесток он и беспощаден к врагу, но справедлив и заботлив о своих. Так и порешили – Муха – атаман.

В овражке, куда спустились казаки с конями, тек небольшой ручеек с чистой водой, скорее всего родничок. Кони и люди жадно пили прохладную воду, утоляя жажду. Настроение постепенно повышалось. Коней пустили, спутав на траву, а сами разожгли небольшой костерок из сухой травы и кустарника. Достали снедь, что у кого было. Оказалось, что крестьяне более запасливы – хлеб есть, и сало, и чеснок, и бутыль бражки. Поделились по-братски и подкрепились. Муха оставил дежурить казака Семена, приказал почистить оружие и спать. Все улеглись на коцавейки у костра и почти мгновенно заснули, молодость и прохлада овражка убаюкали беглецов. Утро не заставило себя ждать. Муха поднял всех с рассветом. Нужно было уходить как можно быстрее, ведь кто знает, как близко «суворовцы». Где-то далеко слышно было пение петухов, видимо хутор. Его нужно обойти, чтобы никто не знал, куда путь держит отряд. Бодрые, отдохнувшие кони легко понесли всадников дальше в степь. Муха знал, что где-то там, далеко отсюда, живут калмыки, и там можно затеряться, и они не выдадут, а там как Бог даст. Путь предстоял долгий. Семен спал на холке коня, периодически просыпаясь и опять падая в сон. И снилось ему, что он дома у себя, в родной станице. Мать