Золотой ребенок Тосканы - Риз Боуэн

Только закончив эту тираду, она, казалось, заметила меня, стоящую в тени вишневого дерева.

— А это кто?

— Это молодая англичанка, которая остановилась у меня, — сказала Паола. — Она добрая девушка, помогла мне нести корзину в гору.

Я чувствовала, как темные глаза критически осматривают меня.

— Та, которая… — начала Франческа.

— Она самая, — подхватила Паола. — Мы вместе нашли тело твоего мужа.

— Должно быть, это был шок для нее.

— Шок для нас обеих. Я боялась, что мое сердце так и не начнет биться. Бедный человек. Какой жестокий конец!

— Вот правильно ты сказала, жестокий. Каким жестоким и злым должен быть тот, кто сделал такое. И за что? За то, что Джанни мог сказать что-то, не подумав? — Она замолчала, ее руки теребили передник, надетый поверх платья. — Лучше зайдите, выпейте со мной вина.

— Конечно, — кивнула Паола. Она знаком пригласила меня следовать за ней, и мы вошли в темноту дома. Внутри было тесно и по-спартански скромно, но безупречно чисто. Мы сидели на деревянной лавке в углу. Франческа взяла глиняный кувшин с полки и налила нам по стакану красного вина. Затем она выставила на стол тарелку с оливками и несколько ломтей грубого хлеба.

— Ваше здоровье, синьорина, — сказала она, рассматривая меня, как будто я существо с Марса.

«Может, я первая иностранка, которую она встретила», — подумала я, но потом напомнила себе, что она повидала немало немцев во время войны. Хотя, может быть, после этого она с подозрением относится ко всем иностранцам.

Две женщины заговорили. Они тараторили так быстро на своем тосканском диалекте, что я не понимала их и быстро утратила нить разговора. Я почувствовала, что не могу сосредоточиться, и смотрела мимо них в окно.

Отсюда был хороший вид на Сан-Сальваторе. Я нашла взглядом бывший дом Софии с облупившейся желтой краской. Потом я присмотрелась попристальнее. Окна, конечно, открывались на стену. Но отсюда было видно, что справа от дома за пределы стены спускалась лестница. Получается, что способ провести кого-то, чтобы спрятать, все-таки был. Мне немедленно захотелось рассказать Ренцо о своем открытии.

Наконец, к моему облегчению, Паола встала.

— Пора мне возвращаться к дочери и внучке, — сказала она.

— Вы пойдете вечером на танцы на площади? — спросила Франческа, глядя на меня и Паолу.

— Я свое оттанцевала уже. — Паола усмехнулась. — Но если юная леди захочет пойти, я возражать не стану.

— О, я думаю, не стоит мне идти туда одной и танцевать с незнакомцами, — возразила я. — Инспектор полиции и так считает, что я недостаточно скромна, из-за того, что выпила бокал вина с мужчинами.

— Почему с вами разговаривал инспектор из полиции? — спросила Франческа. — И какое ему дело до вашего характера?

Я вдруг поняла, что затронула весьма скользкую тему. Мне придется сказать ей, что инспектор пытался повесить на меня убийство ее мужа, потому что решил, что Джанни пытался приставать ко мне и я убила его в целях самообороны. Я попробовала объясниться.

— Он ни с кем особо не церемонился, — сказала я. — Пытался заставить меня признаться в убийстве вашего мужа, потому что я нашла тело.

— Курам на смех! — возмутилась она. — Эти полицейские — идиоты. С чего бы вам вдруг убивать человека, которого вы первый раз видите?

— Он был среди тех горожан за столом. Я перекинулась с ним несколькими словами. Я упомянула, что мне интересно посмотреть, как живут в деревне, и он предложил показать своих овец и то, как он делает сыр.

— Понятно. — Она все еще хмурилась. — А зачем вы приехали в Сан-Сальваторе, синьорина?

— Мой отец был летчиком, англичанином, самолет которого был сбит неподалеку.

— Во время войны?

— Да. Но подробностей я не знаю. И приехала, чтобы их узнать.

Она махнула рукой, показывая, что это ее не касается.

— В войну мы были детьми. И знали лишь, как выживать и прятаться.

— Да. Кажется, никто ничего не слышал о британском пилоте, который пережил авиакатастрофу.

— А немцы его забрали?

— Почему вы это спросили? — Я почувствовала, как учащается мой пульс. — Вы не знаете, правда это или нет?

— Кажется, Джанни упоминал об этом. Они пришли за ним, я в этом уверена.

— Был ли он один?

— Я понятия не имею. Я жила на ферме своего дяди в то время. Но сказанное вами заставило меня вспомнить слова Джанни. Тогда он был всего лишь мальчиком, но выполнял поручения и видел многое из того, чего не видели другие. Ему всегда нравилось шпионить за людьми, и посмотрите, куда это его завело. — Она зажала рукой рот и разрыдалась.

Паола подошла, чтобы утешить ее:

— Не унывай, Франческа. У тебя здесь есть друзья, и мы позаботимся о том, чтобы с тобой все было в порядке, — сказала она. — А сейчас нам пора идти. Но в любое время добро пожаловать в мой дом.

— Ты добрая женщина, Паола. Да хранят тебя святые!

Мы оставили ее, и она долго стояла в дверях, глядя нам вслед, пока мы спускались по склону.

Глава 30

ХЬЮГО

Декабрь 1944 года

Долгое время они лежали в полной темноте, пока движение вокруг них не прекратилось.

— С тобой все в порядке? — прошептал он.

— Вроде бы да. Только перепугалась. Ты спас нас. Что случилось? Мне показалось, что здание рухнуло прямо в ад.

— Бомба, наверное, разрушила фундамент.

Их голоса, казалось, эхом отразились в темноте.

— Думаешь, все закончилось? — спросила она. — Они улетели?

— Да, они улетели. — Он погладил ее по волосам, и она прижалась к нему.

— Как же я доберусь до дома, если не смогу найти свой фонарь?

— Мы найдем его. Не волнуйся.

Он сел, вытащил зажигалку, щелкнул ею и водил протянутой рукой с маленьким огоньком, оглядываясь по сторонам. Фонарь упал набок и откатился на несколько футов от них. Он достал его и зажег свечу.

— Почему они сбросили на нас бомбу? — спросила она, пока он возвращал свечу в вертикальное положение и держал над фитилем огонек зажигалки. — Почему они так поступили?

— Пилот, наверное, углядел свет твоего фонаря и решил, что это еще одна позиция противника, — предположил Хьюго.

— Моего маленького фонаря? Пилот счел, что это опасно? — Она пожала плечами.

— Ты бы удивилась, если бы узнала, насколько маленький свет можно увидеть с самолета, — сказал он и добавил: — Иногда летчик просто хочет развернуться и уйти на базу, поэтому он бросает последнюю бомбу туда, где, по его мнению,