Откроется не каждому - Константин Викторович Харский

Тут Клара поняла, что дневники тоже останутся вместе с этим мужиком в подвале! А значит, он, пользуясь полученной магией, сможет что-то непоправимое натворить даже оттуда, будучи запертым там! Нет, его надо отвлечь, пока он не открыл крышку.

– Где вы видели такой камин? –громко сказала Клара.

– Момент, – отозвался Юрий Палыч, даже не обернувшись, и потянул крышку погреба вверх. Клара заметила шаткость его позы и уязвимость положения: стоя у него за спиной, она одним хорошим пинком могла столкнуть мужчину вниз. Да, скорее всего, одного пинка хватит.

Тем временем Юрий Палыч не спеша рассматривал погреб и, судя по интонации, что-то нахваливал. Наверное, свою везучесть. Взял и нашёл то, что его сообщники никак не могли разыскать.

– Что-то нашли? – поинтересовалась Клара.

– Очень хороший погреб. Сухой и прохладный. Какая глубина? Метра два с половиной? Очень хороший погреб. А это что? Дневники свои от родителей прячешь? – спросил с улыбкой Юрий Палыч, показывая взглядом на дневники деда.

«Какой хитрый! Сам всё рассмотрел, а потом сделал вид, что не понял», – подумала Клара и решила играть свою роль до конца. Удобный момент для того, чтобы столкнуть мужика в погреб, был уже потерян. Теперь Юрий Палыч уверенно стоял на двух ногах и даже опирался на крышку погреба. Надо было действовать раньше и решительнее.

– Лучший погреб в округе, – сказала Клара, внимательно наблюдая за реакцией Юрия Палыча, но тот просто молча закрыл подвал.

– Пошли в гостиную, – сказал Юрий Палыч и прошёл туда первым мимо потерявшей дар речи Клары.

Клара стала искать объяснение такому странному поведению покупателя: он нашёл тетради, за которыми все охотятся, а потом сделал вид, что они его не интересуют. По-дебильному отшутился и хочет теперь, наверное, чтобы Клара потеряла бдительность. «Как бы не так. Не на ту напал… А может, он вообще задумал убийство? Кто знает о том, что он сюда пришёл? Никто. Ну всё, точно! Убьёт – и в подвал скинет. Надо было толкать его в подвал, пока он шатался, и центр тяжести был за пределами его тела, как учил Бернар. Эх, надо было больше тренироваться… Так! Клара, не загоняйся. Он пока ещё ничего агрессивного не сделал…»

Клара размышляла о своей судьбе, а Юрий Палыч тем временем молча сидел в кресле напротив. Примерялся, так сказать.

– Как вам? – Клара решила взять себя в руки и заниматься проблемами по мере их поступления. Для надуманных проблем у неё впереди ещё вся ночь.

– Какой чудесный дом. Просто сказка. Даже не верится, что вы его продаёте. Почему, кстати? – спросил Юрий Палыч, продолжая сидеть в кресле как настоящих хозяин и дома, и положения.

– Редко бываем. Мы живём в Питере, а здесь жил дедушка. Тогда мы часто приезжали сюда. А теперь… – Клара выдержала театральную паузу. – Вот, родители решили продать. Мне жалко. Говорят, тут появилось привидение.

Сказав, Клара сразу поняла, что эта информация была лишней и даже неуместной: если Юрий Палыч нормальный человек, то дом ему понравится и без привидений, а если он злодей, то его и это не остановит.

– Хотите поднять цену? – хитро подмигнул Юрий Палыч.

«Может, и не мошенник. Хорошо, если бы оказался нормальным покупателем», – думала Клара, улыбнувшись в ответ. Тут Клара решила воспользоваться удобным моментом, чтобы спросить о главном. Она даже подумала, что её вопрос поможет выстроить более доверительные отношения с Юрием Палычем, и он помешает Елене – как там её? – купить дом деда. О том, что в этом случае дом деда купит сам Юрий Палыч, Клара подумать не успела.

– Юрий Палыч, а что такое быть взрослым?

Юрий Палыч долгим взглядом посмотрел на Клару.

– Неожиданно, признаюсь. Ты меня застала врасплох. Надо подумать. Я сейчас что-нибудь ляпну в шутку, а ты, пока не повзрослеешь, будешь думать, что я сказал истину. Потом поймёшь, что я погорячился, и долго будешь думать, что я дурак. Не хочу, чтобы ты обо мне долгие годы так думала. А случись тебе стать писателем, так ещё и в книжку какую вставишь. А мне – мучайся.

– Я не буду вставлять вас в книжку, – пообещала Клара.

– Почём тебе знать? Быть взрослым – это значит найти своё дело в жизни и получить в нём признание. Пожалуй, более ценного в этой жизни я не знаю. А я уже немолодой, я кое-что видел. Сын у меня и богат, и знаменит. Ты его знаешь, но я не стану его называть, потому что потом ты будешь всем рассказывать, что разговаривала с отцом того самого… Ну, не важно. Знаешь ты моего сына. Всё у него есть: и деньги, и слава, и семья, и дети. А счастья нет. Почему?

– Не знаю.

– Потому что не свою жизнь живёт, – объяснил Юрий Палыч.

– Как – не свою? А чью? – Кларе стало интересно. Не в первый раз она слышала о том, что можно жить не свою жизнь.

– Сложно объяснить. Вот к чему у тебя лежит душа? – спросил Юрий Палыч.

– Ни к чему, – призналась Клара, но тут же поправилась: – К фехтованию. Занимаюсь фехтованием.

– Хочешь посвятить свою жизнь фехтованию?

– Не думала об этом. Наверное, нет. Олимпийская сборная мне не светит. Стану чемпионкой города среди девушек по рапире. Это, должно быть, мой максимум. Я занимаюсь для общего развития и чтобы характер сформировать.

– Вот. Теперь представь: фехтование тебе нравится, но жизнь ты с ним связывать не собираешься. А тебя тренеры, родители, спортивные чиновники всё время впрягают в соревнования, и ты с чемпионата на чемпионат летаешь, потому что это кому-то надо. Ты получаешь медали, призовые, у тебя берут интервью, у тебя отличный загородный дом и целая стена кубков и медалей. И вот тебе семьдесят. У тебя ученики и школа твоего имени. Представила?

– Представила.

– А ты по ночам лежишь в постели и понимаешь, что прожила не свою жизнь. Чью-то. И хорошо было бы отмотать всё назад, когда тебе было шестнадцать, и распорядиться жизнью иначе.

– Мне четырнадцать.

– Что? – переспросил Юрий Палыч, и Клара не поняла: он не расслышал или удивился?

– Только четырнадцать, – повторила Клара, показав четыре пальца.

– Я в четырнадцать умел только у велосипеда колёса накачивать, а если прокол – то шёл к старшему брату.

Клара пожала плечами:

– Акселерация. Где ваш сын мог бы найти себя?

– В науке. Ему нельзя было уходить из науки, – сказал Юрий Палыч с таким сожалением, что Клара согласилась: нельзя было бросать науку.

– Чем он занимался? – из вежливости поинтересовалась Клара.

– Волнами.

– Как это? Шутка?

– Куда уж смешнее, – вздохнул