Не про заек - Галина Хериссон

сказала — клоун. Высокий, широкоплечий, весьма молодой человек, но был он какой-то напружиненный. И не сказать чтобы приятный. Тут же, чуть ли не в лифте (пыль, зеркало, ремонт) учинил мне допрос. (Вы знаете, как я не люблю

205

Галина Хериссон

 

все эти вопросы: а из какой страны, а где живёте...) То, что я русская, ему и так уже было известно от итальянки. Проект, который они затевали, был связан с Россией. Потому меня и пригласили. Речь шла об исторической реконструкции некого физического НИИ со всеми реалиями и персонажами из СССР тридцатых годов...

Я следовала по театральным коридорам за этим клоуном. Широкая спина в каком-то балахоне Петрушки, расшитом яркими крупными цветами. Светло-русые волосы надо лбом заплетены в нелепую косичку. Нос пуговкой. Глаза какие-то въедливые. Детина пригласил меня в крошечный кабинет — непонятно, то ли гримёрка, то ли инсталляция... Чистый натюрморт. Застывший и зловещий, хоть и освещённый ярким солнцем через высокое окно с видом на Сену. Стены в этой маленькой комнате были выкрашены в кровавый тёмно-красный цвет. Поэтому всё бархатно и затхло. Несмотря на яркие блики висюлек на хрустальной люстре, солнечных зайчиков от зеркала на трёхстворчатом шкафу и пересверкивания графина и кувшина для умывания в эмалированном тазу. Вся обстановка — прямо из тридцатых. И кресла, и стол, обитый зелёной кожей, и планшеты, и футляры на столе, и, красной пощёчиной — советский паспорт и корочка какого-то удостоверения. Внутрь которого я, конечно, загадывать не стала, но на чуть подкосившихся ногах опустилась на стул. А мой клоун уселся в кресло за столом. Взял в руки альбом вроде портфолио с фотографиями и стал мне демонстрировать, декламируя при каждой перелистнутой странице заученный текст. Жёстко и не особо давая мне вставить слово. А затем спрашивая, всё ли мне понятно, и согласна ли я “сотрудничать”.

206

НЕ ПРО ЗАЕК

 

Ой, вы же, наверное, уже слышали об этом скандальном проекте DAU? Сейчас о нём много в Париже шумят... В России и Берлине его вообще запретили...

... Люди в костюмах и прическах тридцатых с красивых чёрно-белых фотографий из “портфолио” проекта окончательно перенесли меня в ту эпоху. У меня аж руки вспотели. Было полное ощущение, что этот злой арлекин — следователь НКВД, а я — допрашиваемая, и мне нужно опознать тех людей с фотографий! На столе лишь не хватало какого-нибудь “маузера” и металлических щипцов. Брррр. Театральная пыль с красных занавесок танцевала в луче света. Но для меня тогда всё это будто не было театром! Я не запомнила точно наш диалог, помню только, что поделилась с мучителем своим впечатлением от этой комнаты. Наверное, он подумал, что я чокнутая. Но я всё это объяснила “впечатлительностью художника” и “русскими корнями”. Мне было очень неуютно, я как бы задыхалась, погрузясь в какую-то отдельную жизнь той эпохи, в ужасный эпизод кабинета следователя. А неуместный его костюм Петрушки лишь усиливал контраст. Сарказм, абсурд, подкуп, допрос, донос, пытка, стукачество и сотрудничество — вот неожиданное, непонятное впечатление от всей этой импровизированной “пьесы”!

Предлагалось смотреть фильмы, прямо там, в театре, отснятые талантливым режиссёром во время «реконструкции» того советского НИИ, связанного с именем нобелевского лауреата Льва Ландау и обсуждать эти фильмы с “подопытными кроликами”, то есть заинтересованными зрителями. Меня предупредили, что сцены там очень тяжёлые, реалистичные... И вроде бы мы даже назначили дату просмотра, но что-то у них

207

Галина Хериссон

 

там перепуталось, и на просмотр я так и не попала...

Потом подумала, с меня хватит и тех пятнадцати минут в “машине времени”, перенесших меня в ту эпоху и душивших полным ощущением странной “реальности происходящего”. Будто это было со мной в прошлой жизни. Будто сидела вот так, в кабинете с кровавыми стенами и боялась наручников и металлического взгляда того чёртова арлекина с повадками чекиста. Вышла я из театра, будто из плена, и побрела по набережной Сены, вдыхая солнце и воздух, потерянная, с тяжёлой головой... Что это было: паранойя или “Сила Театра”?»

 

Гримёрка

«Я сама обожаю все эти переодевания! Я не рассказывала, как я была гримёром? Ой, давным-давно, ещё