Категорически влюблен - Екатерина Бордон

сложил ладони на груди. – И второе, Полина дала зеленый свет очередной моей безумной идее. Мы решили, что право голоса нужно дать не только членам жюри, но и читателям, поэтому в челлендже будет второй победитель, которого выберут студенты МИМИ.

Катя судорожно вздохнула. Зал наполнился гулом голосов, но Глеб мгновенно утихомирил болтунов, замахав руками.

– Все вопросы после! Однако я, наверное, сниму часть из них прямо сейчас. Мы создали страничку на учебном портале МИМИ и закинули туда десять комиксов, которые вышли в финал. Каждый студент, зарегистрированный на портале, сможет войти по учебному логину и паролю и проголосовать. Только один раз! Посторонним голосовать нельзя, но их и система не пропустит. И чтобы все было честно и без накрутки, шортлистерам запрещено раскрывать свое авторство. Извините! Никто не запрещает вам радоваться и хвастаться, что вы вошли в топ десять, просто не говорите пока никому, какой из комиксов ваш. Если вдруг мы узнаем – а мы узнаем, поверьте, – что вы нарушили это правило и подговорили кого-то за вас голосовать, вас немедленно дисквалифицируют без права обжалования приговора. Всем все ясно?

Катя с Таби тревожно переглянулись.

– Тогда поехали! – Глеб вытащил из кармана джинсов пульт. На экране появился первый комикс и…

Это была не Катя.

Глеб подробно комментировал каждую работу: почему ее выбрали, что понравилось членам жюри, какие сильные и слабые стороны есть у автора. Все это было интересно и полезно, правда, но Катя бы предпочла, чтобы Глеб огласил весь список сразу. Ожидание было какой-то изощренной формой пытки! Катя задерживала дыхание перед объявлением каждого нового финалиста, но это каждый раз была не она.

Ни в третий раз, ни в пятый, ни даже в восьмой.

Осталось всего два победителя. И если ее среди них нет…

– Итак, наш девятый финалист. – Глеб перелистнул слайд, и Катя снова затаила дыхание. – «ТРЕЩИНЫ».

Снова не она. Естественно. Потому что ее там, скорее всего, вообще нет. Господи, ну, конечно, нет, она же первокурсница! Глупо было даже надеяться на то, что она окажется одной из лучших. Какая-то непонятная девчонка из Воронежа, которая чудом попала на бюджет, потому что преподавателей насмешили ее каракули… На что она вообще надеялась?

Комок в горле стал таким большим, что Катя никак не могла его сглотнуть. Глеб на сцене все вещал и вещал, распевая оды оригинальной визуальной концепции автора, но она могла думать только о том, как возвращается в Воронеж и до конца своих дней выслушивает мамино: «Я была права». Молча, потому что ей даже нечего будет возразить.

– Сильная идея, интересная концепция, – подытожил Глеб, сложив руки на груди и развернувшись вполоборота, чтобы лучше видеть экран. Сморгнув набежавшие слезы, Катя, мельком взглянула на слайд. – Сложно, конечно, быть на сто процентов уверенным в том, что хотел сказать автор, но для меня это история о деконструкции микрокосма одной семьи, которая распадается из-за болезни матери. Не уверен насчет палитры, но получилось в любом случае сильно.

На черно-белой картинке во всю страницу улыбчивая женщина подавала детям завтрак, но ее тело сверху вниз, разрывая границы фрейма, пересекала изломанная белая полоса, похожая на молнию.

Погодите-ка…

Стараясь не дергаться слишком сильно, Катя покосилась на Таби. Ее лицо, на первый взгляд, оставалось таким же бесстрастным, но грудь быстро поднималась и опадала. Таби не отрываясь смотрела на сцену, словно пыталась взглядом заставить Глеба посмотреть в ее сторону.

– Эй… – шепнула Катя.

Всхлипнув, Таби нашарила ее руку и стиснула с такой силой, что Катины пальцы сплющились. Это был комикс Таби. Это точно был комикс Таби! Катя едва не завопила от радости, а Глеб с видимым трудом оторвал взгляд от экрана проектора, но так и не посмотрел в их сторону.

– Что ж… – Он рассеянно потер шею и, наконец, встряхнулся. – Остался наш последний финалист.

Катя ободряюще улыбнулась самой себе, чувствуя, как сердце ноет от обиды и горечи. Ничего страшного. Она все равно продолжит рисовать, даже в Воронеже. И обязательно, черт возьми, станет комиксистом!

– «НИЧЕГО ТАКОГО»! И это я не вам, это название комикса, – подмигнул залу Глеб.

Клик, и на экране появилась обложка. На ней крупным планом было изображено девичье лицо – частично нарисованное, частично собранное из обрывков журнальных страниц, как в коллажах. Девушка кричала, зажмурившись, но на месте ее рта красовалась полоска белого цвета с неровными краями – будто кто-то оторвал кусок от страницы.

– Сложный комикс, – серьезно начал комментировать Глеб, постукивая пультом по бедру. – Сложная тема, сложная техника исполнения. Я не самый большой фанат нелинейного повествования, но тут…

Дальше Катя уже не слышала. В ушах у нее заревело так, будто она вдруг оказалась на стадионе в тот момент, когда одна из команд забила решающий гол за секунду до свистка. Сердце в груди бешено прыгало от радости. Тело вдруг стало почти невесомым от счастья!

Катя закрыла глаза.

Стиснула зубы так, что челюсти свело!

А потом прижала руки к щекам и беззвучно рассмеялась, потому что иногда – пусть даже очень редко – мечты все-таки сбываются.

* * *

Когда собрание закончилось и поток разочарованных студентов потянулся к выходу, Катя с Таби рванули в туалет. Кабинка возле окошка была больше остальных, так что они влетели туда, защелкнули замок и потратили следующие десять минут, громко вереща и прыгая в обнимку.

У них получилось!

– Отпразднуем? – предложила Катя, приплясывая от переполнявших ее эмоций. Внутри орала музыка, скандировали фанаты и взрывались фейерверки.

– Извини, – на лице Таби, словно зеркальное отражение, играла такая же широкая улыбка. – Мои ждут дома. Мама заставила Илью приготовить лазанью. Если я войду в десятку, то праздничную, а если не войду – утешительную.

Она рассмеялась и быстро собрала волосы в небрежный хвост на макушке.

– Как она? – мягко спросила Катя.

– Ну-у-у… Относительно. – Улыбка Таби слегка померкла. – Но по крайней мере начала принимать лекарства и делать специальную гимнастику.

– Все наладится, – неловко пообещала Катя.

– Потому что ты так сказала?

– Потому что по-другому и быть не может.

Таби фыркнула и покачала головой, но все же благодарно сжала Катины пальцы. До метро они дошли вместе, но внутри разделились, и Катя, втиснувшись на сиденье между парнем-неформалом и грустным мужиком с огромным пузом, погрузилась в мрачные мысли.

Наверное, завидовать Таби было ужасно. В конце концов, ее мама была больна. Своей маме Катя ни за что бы такого не пожелала, но просто… наверное, было бы здорово расти в семье, где твою страсть к рисованию к комиксам поддерживают и одобряют. Готовят тебе