Краски - Павел Ковезин

Ознакомительный фрагментушла с рельс, ещё долго ходила по городу, наблюдая за людьми и течением жизни. Я останавливалась, глядела за скачущими с ветки на ветку птицами, сидела в прострации, словно в отрыве от всего остального мира. Я думала о том, что мне делать дальше. Именно в такие моменты, когда голова не забита посторонними мыслями, когда в одиночестве сидишь на лавочке на безлюдной улице, стараешься поймать каждую секунду, ты переосмысливаешь свою жизнь. Я пришла к выводу, что даже через сотни лет мир продолжит существование. На этой лавочке будет сидеть уже другой человек, размышляя о жизни и смерти. Что поменялось в моей жизни за последние несколько лет? По большому счёту ничего. И не изменится, если я ничего не буду предпринимать. Но что я могу?

Я прошла в дом и на кухне увидела разъярённого отца, который сидел за столом, держа в руке бутылку пива.

– А вот и твоя дочь пришла, полюбуйся! – крикнул он матери.

Я опустила взгляд и увидела, как на полу, забившись в угол, лежала мама. Из её носа текла кровь, которую она безуспешно пыталась вытереть. Мне стало страшно.

– Что происходит?!

– Где ты была весь день?! – игнорируя мой вопрос, зарычал отец, держа сигарету во рту.

– Гуляла, – тихо ответила я.

Отец вскочил с места, подбежал ко мне и схватил за футболку. Дым от его сигареты неприятно обволакивал лицо.

– «Гуляла»! Ты хоть знаешь, что тебя из школы отчисляют?!

– Оставь её в покое, – сказала мама, пытаясь подняться.

– Заткнись! Я не с тобой разговариваю!

Я попыталась освободиться, стуча по его руке кулаками, но у меня ничего не получилось.

– Пусти меня!

– Кем ты себя возомнила?! – он размахнулся второй рукой, в которой по-прежнему была бутылка, и разбил её об ручку двери позади меня.

Раздался оглушительный звук разлетевшегося на осколки стекла. Комната за пару секунд пропиталась запахом алкоголя.

– Мне звонит фрау Гелен и говорит, что ты хамишь учителю!

Матери удалось подняться, и она подошла к отцу, пытаясь оттащить его от меня. Он отпустил мою футболку и оттолкнул маму так, что она упала снова.

– Уймись наконец, пока я тебя не убил, Роз! – крикнул отец, потрясая розочкой от бутылки.

Пока он отвлекся на маму, я побежала в свою комнату. Отец, не на шутку разозлившись, быстрым шагом пошёл за мной. Я не успела закрыть дверь, его нога оказалась в проёме.

– Иди сюда, чёрт подери!

Двумя руками он схватился за дверь и рывком открыл её. Мне физически не удалось противостоять этому монстру. Он вошёл в комнату и с размаху ударил меня по щеке. У меня потекли слезы. Отец подошёл и, нагнувшись, посмотрел прямо в глаза.

– Слушай меня, – грозно сказал он, показав пальцем на меня, – завтра пойдешь в школу и извинишься перед фрау Гелен. Сделаешь всё, чтобы тебя не отчислили, – он презрительно смотрел на меня, я это чувствовала, хоть и закрыла глаза ладонями. Видимо, моё молчание его взбесило, он вынул сигарету изо рта и, резко схватив мою руку, потушил бычок о предплечье. Я почувствовала дикую боль и попыталась вырваться, но он не дал этого сделать.

Отец выдержал короткую паузу, а после ударил меня под дых. Я согнулась пополам.

– Ты меня поняла? – спросил он.

– Да!

Я захрипела и упала на пол. Дверь захлопнулась.

Когда я пришла в себя и услышала, что дверь в комнату отца заперлась, то вышла в коридор, пытаясь не шуметь. Заглянула на кухню, убеждаясь, что с мамой всё в порядке. Она сидела за столом и тупым взглядом сонного животного смотрела на свои руки. Она жива, и это главное. Я вернулась и легла на кровать. Из клетки на меня смотрел Кубик. Так продолжаться не может. «Пойдешь в школу и извинишься перед фрау Гелен» – крутились у меня в голове слова отца. Я ни за что в жизни не буду извиняться перед этой напыщенной сукой. Пусть делает что хочет. Если я смогла уйти с рельс, значит, найду силы выдержать и это. Но стану ли я это делать? Я вытерплю это сегодня, завтра, послезавтра… а что потом? Как долго это будет продолжаться? Пока я не умру, прервав это? Нет, никакого завтра не будет. Я сегодня же ночью заберу Кубика и сбегу из этого дома. Раз и навсегда.

Собрав немногочисленную одежду и предметы первой необходимости в рюкзак, я вышла на крыльцо дома с Кубиком во внутреннем кармане. Не оборачиваясь, быстро направилась к окраинам города, чтобы скрыться от лишних глаз. Проходя по улицам Нойкёльна, я то и дело ловила на себе голодные взгляды мужчин. Совсем некстати я надела узкие джинсы, которые подчеркивали мои стройные, доставшиеся от матери, ноги. Дура, надо было одеться во что-то менее броское! В кармане курточки я сжимала перочинный нож, которым совершенно не умела пользоваться. Сердце бешено стучало в груди.

Я вышла на освещённую улицу, где находился бордель, за панорамным стеклом которого в красном свете фонарей сидели красивые девушки. Другие с выпученными глазами стояли на улице, цокая шпильками и заманивая клиентов. Проходя мимо, я услышала смех:

– О-па! Пополнение!

– Дорогуша, дунуть хочешь?

– С такими ножками только у нас работать.

– Эй, не трогайте девчонку. Мелкая ещё, – возмущенно надула губы блондинка, чуть старше других. – Ты потерялась?

– Нет. Я иду в… – и тут я поняла, что идти-то мне некуда. У меня не было путей отхода. Становилось холодно. Я придерживала Кубика через куртку. А девушка смотрела прямо мне в глаза.

И тут я не выдержала и заплакала. Одноклассники-придурки, мерзкая фрау Гелен, мчащийся на меня поезд, разъяренный отец с сигаретой, издевательский гогот нойкёльновских шлюх – все события пережитого дня словно гора рухнули на мои плечи. И ведь день так и не закончился! Я уже представила всё, что угодно – что эти проститутки сейчас отведут к себе в подвал или где они обитают, их сутенер сделает из меня сексуальную рабыню, и хорошо ещё если здесь, в Германии, а не продаст туркам или арабам. И мой побег из дома закончится прямо здесь, на улице красных фонарей, и всю оставшуюся жизнь я буду спать за деньги с противными ублюдками. Но то, что сделала блондинка в следующую секунду, было за гранью понимания. Она молча обняла меня и провела рукой по моим рыжим волосам.

– Я – Лейла. Не бойся, тут тебя не тронут, – она погладила меня по спине, меня трясло в её руках. – Девочки, я отведу её в дом, пусть на моё место встанет Аиша. – И мы пошли куда-то, я не запоминала дорогу, мои зубы дрожали от холода.

3

ПОБЕГ

Психиатрическая клиника Герлингер, Берлин, Германия

6 июня, 20:12

Прошло около месяца прежде, чем мне удалось собрать свои воспоминания по частицам. Таблетки, которыми нас пичкали доктора, я выблёвывал и смывал в унитаз. Эти пилюли были одним из блокираторов памяти. Они медленно превращали меня в овощ. В человека, не способного не то что на побег, но даже на какие-то малейшие действия для выполнения своих целей. Поэтому пришлось научиться избавляться от серых пилюль.

Я ужаснулся от того, что вспомнил всё. Вспомнил то, о чём просил доктор. Об убийстве. Ведь именно из-за него я здесь.

Два события, произошедших одно за другим, запечатали меня в этих стенах. Первый – авария. Второй – знакомство с Сиджи. Из-за первого случая я превратился в психа, подверженного приступам и галлюцинациям. А из-за второго, из-за вечно нарывающегося на неприятности Сиджи, я создал проблемы, которые привели меня к мёртвому телу в переходе.

Теперь я всё вспомнил. В мельчайших подробностях, лишь за исключением самого убийства. Я ни за что не признаюсь Майеру или кому-либо ещё в этом. Не повторю своих ошибок. Я должен сам во всём разобраться. Но прежде, должен выбраться из клиники любой ценой.

У меня не было ни малейшего представления, как можно сбежать из психиатрической клиники. Всё моё перемещение здесь ограничивалось лишь общей гостиной, столовой, палатой и длинными коридорами до кабинета Майера и обратно. Мне нужен был хорошо проработанный

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---