Проверка моей невиновности - Джонатан Коу

знала, что сказать, призналась ее подруга. Я охренела. Сперва я спросила у него: а ты всегда разрешения просишь в таких случаях? А он мне: обычно да. Я ему: ну а если это кто-то, с кем ты не знаком, какая-нибудь знаменитость или типа того? В смысле, ты ж вряд ли стал бы звонить Сидни Суини[93] и просить у нее разрешения, верно? Ты ей, скажем, мог бы сообщение в Инстаграм послать, но она бы тебе вряд ли ответила; а он мне: ну, это не беда, поскольку Сидни Суини мне не нравится. Мне это показалось несколько не по делу, но неважно. Короче, я уже собралась спросить его, чем мы с ним в этой его фантазии займемся — всякой обычной фигней или… и тут я вдруг подумала, о господи, положим, это не всякая обычная фигня, то есть, положим, он мне скажет… Короче, не хотелось мне про это думать, честно скажу, и тут я осознала, что я по этому поводу чувствую, и я ему сказала: ОК, раз уж ты спросил, мне не ОК, что ты собираешься затащить меня в свою стремную головенку и проделывать там со мной всякую муть, в смысле, если б ты об этом не заикался, я бы и не узнала об этом, а ты бы мог заниматься этим, но раз уж по какой-то странной причине решил меня спросить… Но он меня тогда перебил и сказал: это вообще-то не странная причина, я спросил, потому что я тебя уважаю и не хотел злоупотреблять нашей дружбой, и я не понимала, что мне, бля, на это ему ответить, и мы поэтому как можно быстрее допили что у нас там было и свалили оттуда. Пошли уже, наш гейт объявили — 564-й. Счет поделим?

Через пять минут объявили и наш. Идти предстояло минут десять, но и к тому времени, когда мы дошли, я все еще осмысляла тот разговор.

Р

Я прикидывала, какая в это время года на Лазурном берегу окажется погода. Ответ таков: роскошная. Поезд везет нас вдоль берега, и я не в силах оторвать взгляда от безупречного бездонного голубого неба и бликов солнечного света на бирюзовой воде. Прим все еще немного сердится на меня за то, что я ее вынудила есть в том месте, а потому она не очень разговорчива. Да сейчас и не нужны разговоры. Мы просто сидим рядом на верхнем ярусе поезда и восхищаемся видами.

От Ниццы до Монако езды всего полчаса. Пока я услышала немного французской речи, немного итальянской, но в основном говорят по-английски. Позади нас американская пара, путешествуют с рюкзаками. Его путешествие в такой близи от моря будоражит, а вот она кажется почему-то пресыщенной и на пейзаж внимания не обращает, смотрит что-то у себя в мобильном телефоне. У нее наушники, и мне поэтому не слышно, что там у нее, но когда молодой человек отвлекает ее и они принимаются препираться, мне удается разобрать, что это серия «Друзей». Более того, одна из самых противоречивых серий — «В которой Джоуи говорит по-французски», из последнего, десятого, сезона, и к нему, по мнению многих фанатов, качество сериала резко покатилось под уклон. Уму непостижимо, ты смотришь эту сраную серию, говорит он, когда могла бы смотреть на эти виды. Заткнись нахер, говорит она, буду смотреть что хочу. Это же такая, нахер, беспомощная серия, говорит он. Сценаристы начали писать Джоуи так, будто он имбецил какой-то. Девятилетка говорил бы по-французски лучше, чем он. Да оно и не должно быть реалистично, говорит она. Это ж комедийный сериал. Даже комедийный сериал должен как-то опираться на реальность, говорит он, а она парирует: но «Друзья» — не реальность, вот что в них самое классное. Именно поэтому я их и смотрю — потому что это побег от реальности. Ты хочешь сбежать от реальности? — ошарашенно спрашивает он. (Представляю, как он показывает за окно.) Мы потратили тысячи долларов на то, чтобы приехать и эту реальность видеть. Она охренительно прекрасна. Какие у тебя с ней проблемы? Реальность — не то, что ты видишь в окне, отвечает она. А то, что у тебя в голове. Это единственная реальность, которая хоть что-то значит, верно? Так говорят только настоящие нарциссы, говорит ее друг. До этой точки мне казалось, что спор у них довольно доброжелательный, но это, похоже, искренне злобное замечание. На тормозах она его не спускает. Ты меня обзываешь нарциссом? — переспрашивает она. Ты зовешь меня долбаным нарциссом, потому что я предпочитаю смотреть телесериал, а не пялиться в окно на море? Да это даже не какой-нибудь хороший сериал, говорит он. Ты смотришь одну из паршивейших серий одного из паршивейших сериалов на свете. ОК, понятно, говорит она. То есть было бы нормально, если б я смотрела «Умерь» или «Сопрано»[94], да? Или какой-нибудь еще сериал, на котором стоит штамп мужского одобрения? Слушай, говорит он, я просто понял, что мы отправились за тысячи миль посмотреть Средиземноморье, и ты могла бы уделить этому хоть какое-то внимание. Я не знаю, что такого ужасного происходит у тебя в голове, из-за чего тебе необходимо сбежать в сценарий о мужчине настолько бестолковом, что он не в силах выучить несколько слов на французском. Именно! — говорит его девушка. Ты же не знаешь, верно? Ты понятия не имеешь, что творится у меня в голове. Потому что тебя там нет. И я понятия не имею, что происходит в твоей. Все мы в наших реальностях, и мы там застряли. И выбраться оттуда можно одним из немногих способов — когда смотришь кино или телесериал или читаешь книгу. Вот и дай мне заниматься этим, чего ты не дашь мне заниматься тем, чем мне хочется, чего ты просто не… оставишь меня в покое?

И тут она вскакивает и уносится прочь из вагона в слезах, а я поворачиваюсь посмотреть ей вслед. Краем глаза я засекаю ее молодого человека, он откидывается в кресле, закрывает глаза, уставший от этого спора, уставший от попыток иметь дело с этой женщиной, как и она, вероятно, утомлена попытками иметь дело с ним. В общем и целом я на ее стороне, должна сказать, поскольку он и впрямь похож на полного козла. Но склонна соглашаться с ним насчет этой конкретной серии. Одна из самых дурацких во всем сериале.

П

На пути из Ниццы поезд останавливался раз семь или