Дневник грешницы: путеводитель по мужикам - Кристина Ступницкая

class="p1">Куда ни пойдёшь, девушки «из юбки выпрыгивают», чтобы казаться более привлекательными среди всего этого конкурирующего общества. Каждая приехала за богатым мужем или хотя бы покровителем. Поэтому даже в супермаркет за хлебом абы как не выйдешь, надо fit the society.

После жизни на острове мне до сих пор это кажется крайним воплощением жертв маркетинга. Я сменила свои ценности на покой, гармонию и поиск Бога внутри себя. Стала выступать против увеличения груди и других модификаций ради поднятия самооценки и навязанных обществом стандартов.

Я хочу медитировать с утра в саду с пальмами, затем пить чай или завтракать в окружении природы, по выходным ходить на йогу, по вечерам встречаться с девчонками на кокос и красочный закат. И всё это в шлёпках и шортах, чтобы меня при этом не осуждали, что шлёпки не Hermes, понимаете?

Скучаю по поке-боулам, завтракам с авокадо и оранжевым крышам Бали на голубом фоне. В Дубае редко встретишь облака – небо однотонное, загазованное. Кажется, наши отношения с городом зашли в тупик.

В очередной раз собираю чемодан и уговариваю Милу полететь со мной хотя бы на Шри Ланку, так хотелось показать ей другой мир. Где в саду змеи и обезяьяны, по утрам прилетают павлины, а по вечерам летучие лисы. Где весёлая тусовка – это просто бар и танцы в сланцах. Азия – это другое.

И почему я такая неусидчивая? Могла бы уже давно где-то осесть. Наверное, это из детства…

…

Он заходит в квартиру. Снимает свою меховую СССРовскую шапку. Такая была в каждой семьей. Комбо к кожаному плащу. Закинул ее на полку над вешалкой. Точно «закинул», потому что роста он был маленького. Хотя мне, четырёхлетнему ребёнку, он показался высоким. И прошёл мимо, бросив «привет» на ходу. А я осталась стоять, облокотившись к стене.

Это мое единственное воспоминание о человеке, которого я должна была звать папой, но не буду. Остальное о нём будто стёрто. На память лишь фото выписки из роддома.

Следующее воспоминание – это узкая тропинка в поле, по которой мы бредём с чемоданами. Мама, ее братья, я и, наверное, продавцы того дома, куда мы приехали. Мне пять, мама с папой развелись, его я больше никогда не увижу. Мы переезжаем из Караганды в российскую провинциальную деревушку, где нет даже лавки с продуктами.

Ветхий дом с настоящей печью и дровами. Не помню, чтобы мама топила печь, наверное, потому что была весна. Тогда как она готовила кушать? Кушать… а есть было нечего. Одна соседка, узнав об эмигрантах, передала нам мешок картошки. Спустя годы мама сказала, что без этой помощи нам пришлось бы туго.

Туалет был деревенский – дырка в полу и мухи. Воду дяди приносили с речки. Там же и белье мама стирала, в ледяном ручье. И тогда, как ребенок с подвижной психикой, ты приспосабливаешься ко всему, всё кажется нормой.

Здесь все друг друга знают. Мы с мамой проходили мимо местной школы, а дети вслед стали кричать: «Беженцы! Беженцы!». Я понимала, что они пытаются нас оскорбить, но не понимала, кто такие БЕЖенцы и от чего мы БЕЖали. Но чувствовала, что маме не по себе. А те, как свора собак тявкали вслед. Почему мне стыдно?

Один дядя был адекватный, трудолюбивый, постоянно помогал маме в огороде. А второй с детства был эгоистичным мудаком. Пока мы перебивались одной яичницей на всех, он втихаря открывал банки с вареньем. А потом и вовсе стащил деньги и уехал обратно в Казахстан.

Затем остальная часть большой семьи приехала. Места оказалось мало, а работы в деревне нет. Как и садика для меня. Молодая мама с ребенком поехали покорять город. И началось – мама пропадала на работах: то на рынке, то на заводе. Как она это все вынесла… Моя героиня! Мы постоянно снимали какие-то комнаты общежития. Конечно, не было и речи о собственной комнате или квартире. А из-за частых переездов у меня никогда не было друзей. Я не успевала, да и стеснялась их заводить.

То мы жили у старой бабули, которая вместо бумаги туалетной использовала тряпки, затем стирала их и вешала на батарею. То ещё что хуже… Рассказала в главе «Ангелы-Хранители». В принципе, мне казалось нормальным, что мы живем на чемоданах и переезжаем раз в пару месяцев. А у других не так?

Однажды мы снимали комнату в новом районе. Высотки, подъезды с домофоном. Казалось бы, удача. По пути с магазина мама предложила мне остаться во дворе и дала конфет – иди ищи друзей. Старшие ребята играли в футбол, все ходили кучками. А я так и просидела одна как тот Чебурашка с поникшими ушами.

Смеркалось, надо идти домой. А мне страшно до жути.

Сижу себе на скамеечке и плачу.

– Малышка, ты чего плачешь? Кто обидел? – спросили меня девочки постарше.

– Я боюсь домой идти, в подъезде страшно. А если в подъезде маньяк? Такой дядя в чёрных перчатках и с ножом в руках.

Они привели трёх здоровых парней и попросили отвести меня домой.

И вот с первого до 9-го этажа я задавала им вопросы: «А если на нас нападут? А если маньяк? А вы умеете драться? А если у него нож?» А те всю дорогу показывают мне мышцы и вымышленные приёмы карате.

– Здравствуйте, ваша дочь боялась в подъезд заходить одна. Вот, забирайте!

– Спасибо! – растерялась мама, открыв дверь.

До какого-то возраста я была скромным запуганным интровертом… А сейчас социофобия сама меня боится!

В общем, так я привыкла жить на чемоданах, что и делаю по сей день. Двенадцать стран за год – нехило!

И всё же, я уже готова осесть. Но пока не знаю где. Хочу свой дом с газоном, светлую кухню с панорамными окнами, проектор во всю стену для фильмов и большую кровать с тяжелым одеялом. Ещё туда мужа, свечки, вазочки и кошку.

Мама, я влюбилась в психа

Как некоторые люди умудряются вступить в брак в первые полгода-год после знакомства? А как же узнать друг друга, увидеть не только светлые стороны, но и гавнецо. Невозможно же быть абсолютно уверенным в другом человеке… А вот этот шаг с созданием детей – это же хуже, чем тату – это на всю жизнь. Тату хоть свести можно, а дети лазером не выводятся. Но это оказалось чертовски приятно, когда на первое же утро он говорит: «Я искал тебя 39 лет». И понимаешь, что вот – это же оно! Надеваешь «розовые очки» и окунаешься в путину этих приключений.

Поездка в аэропорт – это всегда волнительно и трогательно. Прощаюсь с городом, возможно, надолго. Эти знакомые улицы, дороги, станции метро остаются позади. Каким-то образом наши с Милой места в самолете оказались не рядом. Это заметила работница на регистрации и с улыбкой предложила посадить нас вместе.

– Чемодан у вас небольшой, можете взять как ручную кладь, – решила вдобавок девушка порадовать нас.

– Ой, как классно! Да пускай же ваш день будет прекрасным! – мы ей там столько нажелали хорошего, как обычно бездомный у Пятерочки, которому сотню дали. Таким образом из начала самолета нас переместили в конец.

И уже подходя к проверке ручной клади я резко остановилась:

– Зай, ладно шампуни и спрей для тела, но у меня в ручной клади… вибратор… Как меня пропустят?

– Ахаххах, я знала, это будет весело…

– Ладно, если что, скажу, что эта массажер для лица и начну показывать его в действии…

Вопросов ни у кого не оказалось, и мы благополучно оказались на ланче в Макдаке рядом с нашим выходом к самолету. Обменяли не спеша деньги, купили переходники для розеток, потому что на Шри Ланке они какие-то ракишные…

Объявили посадку. Самолет огромный, Emirates. Обожаю. Очередь. Каждый предвкушает полет и надеется, что он пройдет быстро. Заталкивают свои сумки на верхние полки, копошатся, как организованная стая муравьёв.

И вот, застряв в проходе, я замечаю копошащегося внизу с зарядкой светлого парня. Он поднимает на меня глаза – они такие глубокие, будто в душу смотрит. Я показываю язык и улыбаюсь. Он млеет.

Сердце колотится. Я села