Не сдавайся! - Сара Тернер

Глава тридцать третья

На сестринском посту стоят две открытые коробки шоколадных конфет, по всему отделению играет радио, песня I Wish It Could Be Christmas Every Day. На прошлой неделе, после еще одной беседы с доктором Харгривс о позитивных изменениях, в Рождество нам разрешили навестить Эмми всем вместе. Разница небольшая, но у всех сразу поднялось настроение. По-прежнему немного странно проводить рождественское утро в больнице, а не как обычно, дома, по-праздничному, но, даже останься мы дома, без Эмми и Дуга все было бы по-другому.

– Вы только посмотрите, какие все нарядные! – тепло улыбается нам Кейша, когда мы проходим мимо поста сестры к Эмми. – Отличный свитер, Джим.

Папа гордо улыбается, довольный: свитер у него с острова Фэр-Айл [19], хоть и не совсем рождественский, но в красных и золотых тонах, и сочетается с рождественским колпаком из хлопушки, который, по настоянию Теда, надели мы все. Полли сделала новый макияж – ей Рози подарила набор косметики, – и теперь выглядит лет на девятнадцать. Свой колпак она несет в руке, пообещав Теду, что наденет его «через минутку».

– Ко мне Санта приходил, – сообщает Тед, – пока я спал.

– Не может быть! – Кейша удивленно подносит ладонь ко рту. – Значит, ты хорошо вел себя весь год.

Колпак постоянно падает маме на глаза, и она поправляет его одной рукой, потому что в другой несет подарки для Эмми.

– С Рождеством, Кейша, дорогая, – поздравляет она. – После смены вы успеете домой на праздничный ужин?

– Не сегодня, – качает головой Кейша. – Мы его на день переносим. Будет настоящее Рождество: подарки, обед, игры, шарады – просто чуть попозже, чем у всех. – Помахав нам на прощание, она продолжает обход, что-то мурлыча себе под нос.

Все впятером мы усаживаемся вокруг Эмми, и первые мгновения чувствуем себя немного неловко, привыкнув навещать ее по очереди и по-своему проводить с ней время. Неожиданно все кажется таким нелепым: что все мы пришли в нарядах и колпаках, с подарками, будто в гости к родственникам на чай, а не к кому-то, кто проспал почти весь год. К счастью, Теда ничего не смущает, он доволен своим свитером со снеговиком и значком с елкой, который светится и играет Jingle Bells, если на него нажать. Он забирается на кровать и поет в тон дребезжащему звуку:

– Дядя Билли пел в сортире сутки напролет, хей!

Папа переводит взгляд с Теда на Полли и снова на Теда. Кашлянув, Полли указывает на меня.

– Ох, Бет! – качает головой мама. – Почему обязательно должно быть так грубо?

– Мам, «сортир» не так и грубо. Кроме того, судя по музыке, которую выбирает Полли, Тед скоро услышит кое-что похлеще.

– Милая, ты же не слушаешь этот ваш «эр» и «би», правда? – легонько подталкивает папа Полли локтем. – У твоей тети Бет вкус в музыке был просто ужасным. А вот твоя мама в твоем возрасте была более здравомыслящим человеком.

– Вообще-то, думаю, музыкальный вкус Эмми показался бы тебе крайне старомодным. – Я подвигаюсь ближе к кровати Эмми и беру ее за руку. – И ты знаешь, я сказала бы то же самое, даже если бы ты не спала. Горжусь ли я тем, что у меня есть альбом r’n’b группы Mis-Teeq и что я до сих пор помню все рэп-куплеты Алиши Диксон наизусть? Нет. Но твоя любовь к попсе и то, что ты всерьез собиралась выйти замуж за Ли Эванса из Steps, куда прискорбнее. – Я гуглю его фотографию и показываю Полли.

Она корчит рожицу.

– Жуть какая.

– Ты что, трагедия. – Я кручу руками у ушей, карикатурно показывая танец из их клипа, и Полли в таком ужасе, что я не могу удержаться от смеха. И чувствую себя старой. Но не такой старой, как Ли из Steps. Ему через месяц сорок пять.

– Ну что, вручаем подарки? – Мама указывает на пакет и понижает голос: – Как будем дарить?

Я тянусь за первым подарком:

– Думаю, будем по очереди разворачивать их для Эмми. Ты же не против, Эм? Пошевели пальчиками на руках или ногах, если ты против и хочешь сама открыть, – шучу я, но мы все выжидающе смотрим на нее.

Никаких признаков движения, но сегодня Эмми выглядит так, будто задремала и в любой момент может зевнуть и потянуться. Как бы мне этого хотелось.

По очереди мы разворачиваем подарки для Эмми и зачитываем открытки. Полли разворачивает подарок Теда – рисунок из детского садика, который вставили в рамочку. Папа достает последний номер любимого журнала Эмми и объявляет, что они оформили годовую подписку и теперь будут читать ей вслух. Тед разворачивает подарок Полли (с небольшой помощью самой Полли) – изящный витражный фонарик с крошечной дверцей, в котором есть подставка под чайную свечу. Полли рассказывает, что Эмми заметила его в одну из их последних поездок в Бьюд, когда они просто гуляли по городу. Нам всем не хватает этих прогулок с Эмми. Я хорошо держусь, пока не разворачиваю мягкий светло-голубой домашний халатик с рисунком из облачков – подарок мамы. На подарочной бирке написано: «Чтобы тебе было уютнее, когда ты поправишься и вернешься домой. Люблю, мама». Не знаю, что в этом подарке такого, что меня так трогает, может, я просто представила, как мама пишет сообщение дочери, которая не может его прочитать, или то, что я держу очень реальный подарок в руках и очень четко представляю в нем сестру, но я чувствую опустошение. Когда мы наконец прощаемся и целуем Эмми перед уходом, уже никто, кроме Теда, не может сдержать слез. Тед не замечает, что мы плачем, потому что по дороге его подхватывает Кейша и разрешает выбрать по три конфетки из каждой подарочной коробки.

Я смотрю, как мама с папой держатся за руки по дороге к парковке, как они смотрятся вместе – одной командой. Думаю об Эмми с Дугом – они тоже заслуживали шанс состариться вместе, стать дедушкой и бабушкой, отметить вместе свое шестидесятилетие, а потом и семидесятилетие, и так далее. Думаю и о себе, какой я буду через тридцать лет или позже, может, когда мне будет столько же, сколько и Альберту, и гадаю, будет ли мне на кого опереться или хотя бы по кому скучать. Раньше я об этом не задумывалась, но после недавних событий и в этой рождественской уютной