Гражданская жена с ридикюлем - Светлана Николаевна Костенко

Через пару часов, груженные баулами, Фима и Офелия тряслись в автобусе по дороге в деревню. Поездка была не столь приятной, как утром. За рулем был не Матвей. Но Офелия все равно была довольна, предвкушая встречу домочадцев с бабкой. Бабка была необыкновенно спокойна и молча смотрела в окно. То ли устала, когда собирала вещи, то ли обрабатывала очередную порцию информации от «иноплян». Офелия же не могла спокойно сидеть на месте, предвкушая, какое разнообразие она внесет в жизнь своих родственников.

Порядком устав за дорогу до дому, корячась под тяжестью тяжелых сумок, Офелия и Фима брели по деревне. Офелия с удивлением подумала, что она сегодня ничего не ела, но, вопреки обыкновению, чувство голода ее не тревожило. Они вошли в дом, увешанные сумками, и с порога Офелия поняла, что утренняя картина в доме никак не поменялась. Семейство все так же сидело за пустым столом и попивало чаек. Йогиня вальяжно вытянула ноги вдоль стола, подставив под них второй стул. Юра изучал местную газету, а Матвей просто смотрел в одну точку, так как устал на работе. При виде Фимы все изумленно округлили глаза.

– Прошу любить и жаловать! Моя родственница Фима. Поживет пока с нами! – отрапортовала Офелия.

Все изумленно молчали. Только Матвей хотел было что-то возразить, но Офелия тут же напомнила ему про утренний разговор, где он разрешил ей делать в доме все, что угодно. Бабка Фима ничуть не смущалась в новой обстановке и даже не особо рвалась с кем-то знакомиться. Она тут же прошлась по дому, заглянула во все углы и шифоньеры, увидела кровать Юры, обрадованно сказала: «То, что надо!» и сразу же перетащила вещи в его комнату. Похоже, она автоматически посчитала, что Офелия тут главная, а остальных спрашивать вообще необязательно.

За столом в кухне все по-прежнему молчали, не зная, как реагировать. Офелия плеснула себе водички, села за стол и радостно любовалась эффектом, который произвела ее гостья. Бабка Фима переоделась в домашний халат и начала инспектировать кухню: открывать все шкафы, заглядывать во все кастрюли. Споткнувшись об вытянутые ноги йогини, бабка весело запела:

А ножки тонкие,

А жить-то хочется,

А жить то не с кем,

Приходится жить с кем попало!

Песня была нескладной, но бабку эту не смущало. Зато смутило йогиню. Она убрала ноги со стула, недовольно хмыкнула и ушла в спальню. Юра тоже хотел ретироваться, но в его комнате были сгружены все бабкины баулы, а на кровати валялись вещи, в которых бабка приехала. Даже на охотничий трофей – оленьи рога, висевшие над кроватью Юры, бабка умудрилась повесить свой парик.

Юра попытался было отвоевать территорию и переселить бабку. Но Офелия пресекла его действия и не преминула заметить, что, если кому-то из загостившихся людей не нравятся ее родственники, он может валить на все четыре стороны. Юра загрустил, вышел во двор, покурил и, вернувшись в дом, заночевал на старом диванчике в сенях.

Офелия с Матвеем расположились на диване в зале, йогиня в спальне. Все долго не могли уснуть: Матвей от удивления, Юра от неожиданности, йогиня от злости, а Офелия от предвкушения скорого выселения родственников.

Только бабка Фима быстро отошла ко сну, ее храп был отлично слышен даже из-за закрытых дверей. К середине ночи угомонились все остальные жильцы дома, однако поспать долго никому не удалось. В пять часов бабка встала, везде включила свет и пошла на кухню кипятить воду для чая. В незнакомом доме у бабки все валилось из рук, практичная железная посуда Матвея громыхала, что-то падало и звенело. Йогиня недовольно выглянула из спальни и спросила бабку, что случилось.

– Файф о клок, деревня! – громогласно объявила бабка и недовольно покачала головой, выражая полное презрение к людям, не соблюдающим английские традиции.

Глава 11

Как бабка Фима навела в чужом доме свои порядки

Ничего лучшего и смешнее на Дзене не читал! Автор, не останавливайтесь! Офелия навсегда!

Евгений Ходырев/Яндекс. Дзен

Когда люди хотят наполнить дом смехом и радостью, они заводят детей. Когда хотят излить кому-то нерастраченную нежность, заводят домашних животных. Когда же перед человеком стоит цель избавиться от непрошенных гостей, оптимальным вариантом будет завести в доме бабку, которая водит дружбу с инопланетянами. Офелия сама не могла объяснить, как додумалась пригласить пожить к себе бывшую свекровь, но ее спонтанный план, похоже, работал.

Бабка не признавала никаких личных границ и вела себя в доме так, как будто была желанной гостьей для всех. Она не особо понимала, какого рода родственные связи опутывают всех собравшихся в этом доме жильцов, но это ее вообще не волновало. Гораздо больше в своем возрасте она ценила возможность общения. А этого общения у нее теперь было хоть отбавляй. После традиционного утреннего чаепития бабка, вопреки привычке, не легла спать, а пошла осматривать владения Матвея. И сразу дала понять, что она не собирается быть нахлебницей, а готова внести свой вклад в работу по дому и участку. За пару часов она опустошила несколько грядок, заботливо разложив урожай помидоров, перцев и баклажанов по тазикам.

Потом бабка вернулась в дом, зашла в кухню, скептически оглядела пустой холодильник. Недолго думая, сходила в курятник, без сантиментов расправилась с первой попавшейся курицей, ощипала ее, положила в самую большую кастрюлю и поставила вариться на плиту. Умаявшись, бабка села разгадывать сканворд и на всю громкость включила радиоприемник, о существовании которого забыл даже хозяин дома. Скандворд был очень трудным, бабка застопорилась на одном слове и не могла разгадать другие. Слово «торт» к вопросу «Подарок мужу с курорта» не подходило!

От звука радиоприемника проснулись другие домочадцы. Все, кроме Офелии, были недовольны сбитым режимом сна и отдыха, и всё никак не могли прийти в себя после ночного чаепития. На плите уже вовсю булькал борщ. Бабка быстро сориентировалась, где и что растет у Матвея на огороде, и сварганила наваристый суп. Матвей Петрович, учуяв запах куриного бульона, позеленел от злости, психанул и вышел из дома.

– Лишний рот – хуже пистолета! – довольным голосом крикнула ему вслед бабка Фима, мысленно поделив курицу не на пять, а на четыре части.

Юра, улучив момент, пока бабка Фима готовила суп, попытался вернуть себе утраченное спальное место. Он решил действовать теми же методами, что и бабка: пойти и оккупировать территорию. Юра проник в комнату и стал потихоньку скидывать с кровати бабкины вещи.

– К стенке, контра! – услышал он за спиной гневный окрик Фимы, которая почуяла что-то неладное и зашла взглянуть на свою кровать.

Юра не собирался сдаваться. Он демонстративно уселся на кровать и широко расставил ноги. Бабка возмутилась от такого нахальства, схватила подушку и стала лупить Юру по голове. Пух разлетался в разные стороны, Юра прикрывал голову руками, но продолжал сидеть на кровати. От неосторожного маха подушкой, с трофейных оленьих рогов на Юру сначала упал бабкин парик, потом свалились и сами рога. Офелия прибежала на шум из другой комнаты и порадовалась увиденному. На кровати сидел Юра в парике набекрень, с рогами в руках, припорошенный гусиным пухом. Бабка тоже замерла в удивлении и вдруг закричала: «Рога!». Она сбегала в кухню, принесла свой журнал со сканвордами и радостно сообщила Офелии:

– Подарок мужу с курорта – это рога! Подходит!

В этот момент из спальни, в которой обитала йогиня, раздался возмущенный крик. Монна стояла возле двери и, держась за сердце, смотрела на календарь, висящий на стене, рядом с дверным косяком. Это был какой-то специальный ведический календарь для йогов с непонятными символами. Но, не найдя никакой другой, бабка Фима сама пририсовала нужные циферки и обвела некоторые из них в кружочек.

– Это что такое? Кто посмел трогать мои вещи? – возмущенно спросила Монна.

– А где мне отмечать, сколько дней еще моему Борюсику на вахте быть? – парировала бабка. – Я же так могу пропустить