Без времени и места - Михаил Чумалов

вагона-ресторана инопланетным существом. Властное лицо и квадратный волевой подбородок говорили об упорстве и непреклонности. Кто он? – гадала девушка. Начальник? Артист? Партийный чиновник? Высокопоставленный военный? Неважно. Было очевидно, что этот человек – хозяин своей жизни и держит её в строгой узде.

Решительная Элеонора вдруг куда-то испарилась и в теле молоденькой подавальщицы вновь оказалась бедная Леночка, всё естество которой трепетало от магнетической силы, излучаемой альфа-самцом. Подавляя в себе инстинктивный страх, на ватных ногах она принесла мужчине заказанный коньяк, едва не уронив поднос от волнения. Если бы мужчине пришла в голову идея взять её за руку и повлечь за собой, она безропотно пошла бы следом, не спрашивая куда и зачем. Но тот был погружён в свои мысли и не обращал на девушку внимания.

Пил мужчина много, но держался прямо. Галина, женщина куда более опытная в амурных делах, чем Эля, и к тому же видевшая за годы работы в этом ресторане и больших начальников, и даже известных киноактёров, тоже не осталась равнодушной. Обычно с клиентами грубоватая, на сей раз она источала любезность. Не раз подходила она к столику, узнать, не требуется ли гостю ещё чего-нибудь, соблазнительно выпячивала грудь и постреливала в посетителя томными взглядами больших карих глаз.

Увы, все выстрелы отрикошетили в никуда, и все знаки остались без ответа: предмет внимания потребовал ещё коньяку, но вряд ли заметил, что его обслуживает уже другая официантка.

* * *

Из репродуктора поездного радио негромко звучал голос Аллы Пугачёвой: «Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь», настраивая обитателей вагона на философский лад.

В двенадцатом вагоне наступила тишина и скука. У пионеров был тихий час, и обе вожатые ушли их утихомиривать. Их голоса доносились издалека. Остальные сидели молча. Молодой человек на верхней полке что-то записывал в блокнот. Кто-то спал, другие молча пялились в окна. С посадки в Симферополе не прошло и часа, но Андрею казалось, что вечность. Он следил, как за стеклом непрерывная нить проводов рисует причудливую синусоиду, то поднимаясь к верхнему краю оконного прямоугольника, то срываясь вниз. Это однообразное бесконечное колебание нагоняло тоску. После месяца жизни, наполненной событиями и впечатлениями, сидеть без дела было невыносимо. Андрей подумал, что ещё целые сутки ему предстоит видеть этот нескончаемый бег проводов.

Он представил себя во чреве гигантского животного, бегущего по степи. Ритмичный стук колёс – как мерное биение его железного сердца, которое на стрелках срывается аритмией, а синусоида проводов – кардиограмма. Словно в ответ на его мысли стальной зверь издал призывный вопль – это машинист потянул ручку гудка. Снаружи тянулся унылый и безлюдный степной пейзаж.

Когда-то эти земли были истоптаны тысячами лошадиных копыт. Столетиями орды незнакомцев с суровыми бородатыми лицами, целые племена и народы, приходили в эти степи издалека, с востока и с запада, чтобы оставить потомкам разнообразные искусные артефакты, скрытые сейчас под тонким слоем земли. Все эти люди давно умерли, и их кости гниют в многочисленных курганах под сухими травами.

«Для вас – века, для нас – единый час», – вспомнилось Андрею, и он вдруг подумал, что эти строки обрели сейчас новый смысл. За час, не больше, пробежит поезд сквозь эти пространства, под которыми спрятаны свидетельства многих веков существования человечества. Пройдёт немного времени – полвека или чуть больше – один миг в масштабах истории, и на Земле не будет больше ни Андрея, ни Пшеничных Усов, ни этого спящего человека в рыжих брюках, ни даже Заевшего Мальчика, словом, никого из тех, кто сел сегодня в поезд, а эти степи всё так же будут залиты солнцем, как сегодня и тысячу лет назад. И уже другие бородатые люди будут выкапывать из земли следы прошедших жизней.

Жизнь – это машина времени с неработающей задней передачей. Но мы, современные люди, научились обращаться со временем запанибрата. Мы, чей срок так ничтожно мал, что в большой книге всемирной истории уложится в пару строк, умеем, благодаря книгам, фильмам, музеям и прочим достижениям цивилизации, переноситься мысленным взором на тысячелетия назад и заново проживать судьбы тех, кого давно нет с нами. Мы так привыкли это делать, что и не задумываемся, сколько миллиардов отдельных жизней утекло с тех пор, сколько личных драм, трагедий и комедий кануло в безвестность, и только единицам повезло оставить свои имена в памяти потомков.

А ещё Андрей подумал, что надо бы писать историю не как принято, то есть от древности к современности, а наоборот: начиная от сегодняшнего дня углубляться в прошлое, шаг за шагом докапываться до корней и причин нынешних событий. Может быть, тогда люди научатся наконец извлекать уроки из прошлого.

Всё это Андрей надумал от скуки. Вырванный из привычного ритма и заключенный на сутки в железную коробку, он почувствовал себя брошенным и одиноким. Никто из попутчиков не проявлял желания общаться.

За полтора часа пути Андрей ещё ничего не узнал об этих людях – даже их имён. Кто они? Куда и зачем едут? Знакомство состоится позже. Но тебе, читатель, я уже готов кое-что рассказать о них. Ведь это я, автор, извлек их из тайников своей памяти и собрал в этом поезде.

* * *

Паренька на верхней полке звали Сергей Георгиев. Он имел биографию, на первый взгляд ничем не примечательную. Вырос Сергей в Севастополе в семье морского офицера немалого ранга. Военную карьеру его отца, обещавшую многое, прервал несчастный случай – взрывом на корабле ему оторвало ногу, и теперь инвалид, списанный со службы, доживал свой век, председательствуя в ветеранской организации. Мама Сергея работала стенографисткой при штабе флота. Морское будущее парня было предопределено, и он оправдал ожидания семьи. Отслужив после десятилетки в армии, Сергей нанялся матросом на рыболовецкое судно и каждый год, в путину, выходил на несколько месяцев в море ловить ставриду. Сходя на берег, работал в порту. Так прошло пять лет.

Уволившись с корабля после очередной путины, Сергей получил на руки такую характеристику: «Во время службы матрос Георгиев показал себя хорошим специалистом. Любит выпить и появляться на работе в нетрезвом виде. К спиртным напиткам устойчив. Опрятен, вежлив. Морской болезнью не страдает. К порученному делу относится ответственно. Имеет взыскания за неоднократные нарушения трудовой дисциплины. Участвует в политической жизни судна. Имеет два привода в милицию за драку. Повышает свой культурный уровень. Регулярно пишет статьи для судовой стенгазеты. С положительной стороны характеризуется отрицательно».

Да, читатель, Сергей был обычным советским моряком. Очень далёким от идеала, каким его изображали