Дневник грешницы: путеводитель по мужикам - Кристина Ступницкая

дороге сквозь запыленные городишки и бедные деревни. За машиной бежали мальчишки, продавая нам три неспелых авокадо. И даже попросили открытую бутылку колы. Мы отдали.

На пути встретили семью обезьян, что сидели на обочине. Так интересно, и мы их боимся, протягивая конфеты, и они нас, но тянутся к угощению. Они будто люди из другой Вселенной.

А путь наш лежал к вершине Пика Адама. Говорят, наверху есть след. Буддисты считают, что след Будды. Хиндуисты тоже приурочивают этот след одному из своих богов, а для христиан это след Адама. В общем, забираются туда все. 5500 ступеней вверх.

Зачем я согласилась? Хотела что-то показать Миле и провести время с Голландцем, ведь путешествия и такой опыт сближают. Тем более, что Он снял две комнаты в отеле у горы. Одну Миле, одну нам. То есть, позаботился и о моей подруге тоже. Как говорится, ставим галочку.

Нас всех по дороге укачало, кондиционер не справлялся. Мы держались как могли, покупая по дороге то мороженое, то кокос. На работе не получалось сосредоточиться. Смотрю на Голландца, а ему вообще хреновато. Весь потный, полусонный, из-за длинных ног ему неудобно разместиться в автомобиле. У меня аж материнский инстинкт проснулся какой-то. Стала переживать за него, что вот мол мой бедненький, мучается. Хотя уже и самой дышать нечем.

Комнаты в отеле оказались безвкусными: желтые дешевые шторы, протертое постельное бельё. Но оказалось, что это один из лучших вариантов с видом на Пик Адама. Ужин в отеле тоже был отвратительным. То ли смеяться, то ли плакать над этой байдой в тарелке. Окей, мы не за этим ехали.

В два ночи в очередной раз прозвенел будильник. «А может не пойдём? Ну зачем я на это согласилась…». Одеваюсь и сонная стучусь в соседнюю дверь к Миле.

– С Днём Рождения, любимая! Спасибо, что ты есть в моей жизни и выбираешь меня в качестве своей подруги! Ты прекрасная и волшебная! Будь счастлива! – я буквально залезла на нее и расцеловала в щёки. Действительно, дружба с некоторыми людьми для меня особенно ценна.

На улице холодрыга. За нами увязалась треногая собака, пришлось подкармливать бедолагу, так и дошла она с нами до самой вершины. Голландец у каждого киоска предлагал нам купить перекусить или отдохнуть, а я уже начинаю злиться. Долбаные ступени, они всё чаще и чаще, выше и выше. Вокруг множество людей, особенно с детьми.

– Да зачем же они туда малышей тащат, я не понимаю. Те плачут, стонут. Они же все равно ничего не понимают, – я недоумеваю с них.

– Я думаю на благословение к святыне.

Голландец видит, что я вскипаю и постоянно останавливаюсь посидеть.

– Что ты такая нервная?! Да ты потом ещё поблагодаришь, когда увидишь красивый рассвет.

– Обязательно, – буркнула я сквозь зубы.

– Видишь, мы опять ссоримся из-за твоих эмоций, – вместо поддержки упрёк.

– Окей, я возьму себя в руки… – я пообещала. Странно, что мне приходится контролировать свои эмоции ради кого-то. Не люблю такое.

И в толпе на узких ступенях на самой вершине я снова начала ненавидеть эту идею. То холодно, то жарко. Всех на подходе к святыне заставили снять обувь. И вот мы стоим босиком на холодном бетоне в пять утра. Привет, почки. С вами мы ещё не мучались. Очередь не двигается. А стопы уже ноют тупой болью.

Много людей спускалось вниз, не дождавшись рассвета:

– Как будто они что-то знают, – говорю Миле

Я внаглую перелезла на сторону для спуска и направилась в обход святыни к смотровой площадке. Ребята за мной сделали также. И что вы думаете? Рассвета не видно, мест на ступенях нет. А на десерт – смрад как из помойки, аж блевать хочется. Голландец настроился ждать рассвет, не зря же мы столько поднимались. А мы уже готовы бежать отсюда со всех ног из-за ветра и ужасного запаха.

Спускаясь вниз, мы попадаем в «пробку». Народ остановился снимать восход, а остальные сзади толкаются, чтобы уже спуститься вниз. Я прячу лицо в спину Милы – помимо холода во мне просыпается агрессия.

– НЕ ТРОЖЬ МЕНЯ! – гавкнула я на наглую местную женщину, которая не то, что нарушила моё личное пространство, а уже у меня буквально сидела на лице. Голландец старался закрыть меня от людей.

– Да куда же вы прётесь к святыне, если не можете уважать других?! – бурчу я— столько усилий ради того, чтобы испытать клаустрофобию в толкучке на высоте!

Мила со своей детской непосредственностью радовалась всплывающему солнцу. А меня бы обрадовала лишь мягкая тёплая постель. Где-то в пути мы потеряли подругу и остановились на следующем привале, чтобы дождаться её. Пять минут, десять… Милы нет. Голландец заказал растворимый кофе, а я наконец расслабила ноги на лавочке.

– Ты знаешь, что я тебя люблю? Мы навсегда будем вместе, и в горе, и в радости, – и прижал меня к себе. Я заплакала. От счастья. Неужели, это и есть ОН! Неужели я действительно смогу создать крепкие отношения, семью с иностранцем, как я всегда мечтала. Да ещё и с таким умным, красивым, добрым…

Вот только всю дорогу он подходил и общался с местными, по полчаса рассказывая одну и ту же историю. Его забавляла реакция местных на белого двухметрового парня, что говорит на сингальском. Ближе к вершине горы мне хотелось заклеить ему рот скотчем! Мне нравится, что он добрый, всегда помогает местным и сиротам. Я тоже. Тоже всегда помогаю. Но КАЖДЫЙ раз, когда он давал мелочь очередному безногому/безрукому/бездомному, он говорил «Как я ненавижу бедность, как мне их жаль», будто оправдывая свой поступок или внушая мне его правильность.

– Я уверена, что Мила в порядке, пойдем. Возможно, она ждет нас внизу.

– Может, мне вернуться немного и поискать её наверху?

– Не придумывай, я знаю свою подругу. Та никогда не потеряется и не позволит себя обидеть.

И правда, она все это время ждала нас на следующем перевале.

– Мне спускаться удобнее быстро, так что я давайте без вас побегу, – оставила она нас наедине.

– Окей, встретимся на завтраке, – кричу вслед.

Весь путь я расспрашивала его, а будет ли он присутствовать на родах, а как воспитывать детей, а кто его друзья, а кто в доме отвечает за деньги и прочие вопросы, чтобы понять, а на какую жизнь с ним я могу рассчитывать.

Голландец очень хотел детей. Но то от него хотели только денег, то ему изменяли, по его словам. Ему 39, и оттягивать момент создания семьи он тоже не хочет.

Вскоре Мила улетела, а мы остались «жить» вдвоём. Аренда виллы стоит 1000$. До этого он дважды спросил, помочь ли мне с оплатой. И в этот раз я сказала «да». Всему говори: «Да». Вот только когда хозяин пришел за оплатой, у Голландца оказалось всего 200 евро… Я расчехлила кошелек и отдала оплату за аренду. А с его «подачки» сняла байк на три недели, на котором его же и возила, на минуточку!

По утрам и вечером к нам в сад приходили бурундуки, а иной раз и павлины, и цапли оказывались на расстоянии вытянутой руки. Я в восторге!

Вот где-то тут был бы Хэппи Энд, но там такое началось…

Масленица

Прощенное воскресенье что-то не задалось.

– Я пригласил Лакмала и его семью в воскресенье к нам.

(К нам??? Это ты про виллу, которую я сняла?)

– Хммм, окей, но стоило сначала со мной посоветовтаься. И сколько их будет?

– Ну Лакмал, его жена (которая не говорит по-английски и вообще меня стесняется), четверо детей, ну и его брат со своей семьёй скорее всего присоединится. Пускай детки в бассейне поплавают.

Етить ты добрый, думаю я, а мне оно нафига?!

Я не горела желанием их встречать, но надо же идти на уступки. За время своей самостоятельной жизни без отношений я отвыкла готовить, идти на какие-то компромиссы и подстраивать себя под чьи-то планы. Вот прям Фу. А тут надо всё и сразу.

– А чем кормить их?

– Мы с мужиками сделаем барбекю, но ты что-то подготовь. У Лакмала жена знаешь, как