Жилец - Владимир Михайлович Скрипник

произойдет, но как это будет, старался не думать. В своем сознании я отделял Марину взрослую и Марину — шахтерское дитя, эфирное создание, которое живет в моей душе и не важно, что она уже давно не ребенок, в моей памяти она осталась такой, как я ее видел в последний раз, и продолжает, не меняясь жить. Все свои стихи я писал если не для нее, то, по обязательно, при ее молчаливом участии, она для меня была и осталась моей музой, и я не хотел встречи с Мариной взрослой, полагая, что после нее иллюзорный образ Марины шахтерского дитя померкнет или вовсе исчезнет.

Потом мы пошли в кафе, там я немного выпил и неожиданно для себя предложил почитать свои стихи, но тут же передумал, пообещав, что почитаю в другой раз. Мы разговаривали и Марина очень внимательно, я бы сказал изучающе смотрела на меня, очевидно, реальный я мало походил на сложившийся у нее с детства образ. В конце концов, Марина объявила, что должна идти домой, я из вежливости предложил проводить ее. На самом деле Марина задела мое самолюбие, как же так, на первом свидании я не понравился девушке, ведь этого не должно быть! «Исправим, — самодовольно подумал я, — и прямо сегодня». Но получилось не так, как я хотел. Мы вышли из кафе и молча направились в сторону Шанхая, я молчал и не потому, что мне нечего было сказать, просто эта Марина взрослая напомнила мне ту маленькую девчушку, сидящую с ногами на моих коленях, заглядывающую мне в глаза и шевелящую детскими пухлыми губами вслед за мной, читающим только для нее написанные стихи. Этот образ был настолько реалистичен, что я невольно стал слагать стихи и, забыв о взрослой Марине, читать их этой воображаемой маленькой девочке.

Мы подошли к трансформаторной подстанции, за ней через несколько метров начинался Шанхай. Мы остановились, и я, спохватившись, неожиданно для Марины, пригласил ее на свидание и совсем неожиданно для себя — пригласил на танцы. Марина растерянно согласилась, мы договорились о встрече, на том и расстались.

Дойдя от трансформаторной будки до перекрестка, я остановился в раздумье, куда идти. Домой — рано, что я там забыл, в этой казенной квартире. Конечно, можно взять пивка и пить его перед телевизором, а почему нет! Вот черт, телек-то не работает с прошлой недели, все забываю вызвать телемастера, так что этот вариант отпадает. Можно вернуться в кафе, заказать графинчик и потихоньку посидеть до закрытия, а уж потом домой спать, чем не вариант!

Хотя нет, сегодня в кафе работает Ленка, а она просто так не отстанет, придется вести ее к себе домой, а потом провожать до ее дома, а завтра рано на работу. Морока! Нет, это тоже не вариант. Решил зайти в магазин, купить пива и домой. Ничего, что телевизор не работает, так даже лучше, посижу, вспомню сегодняшние стишки, может быть, что-то почитаю, последний номер «Нового мира» даже не открывал, а может, под настроение что-нибудь сочиню. Я направился в сторону гастронома.

Последние события дня прокручивались в голове. Эта неожиданная встреча с Мариной. Так близко такую Марину я видел впервые. Когда сидели в кафе, с удовольствием рассматривал девушку, но рассматривал отчужденно, как разглядывают скульптуру или портрет; красивое лицо с правильными чертами, изящная фигура казалась хрупкой, но некоторые ее движения заставляли думать, что это только кажется, а когда она сказала, что всерьез занимается спортом, всякие сомнения отпали. «Интересно, чем это она занимается? Каким видом? Наверное, гимнастикой!»

Прощаясь с Мариной, я вдруг почувствовал, что ей неинтересен и безразличен, и, может быть, поэтому вдруг неожиданно для себя пригласил ее на какие-то танцы, на которые раньше пару раз по пьянке забредал от скуки. «Вот, блин, как говорят, леший попутал. Зачем морочить голову девушке? Она красива, стройна и, похоже, неглупая и по ее реакции на мое дурацкое предложение можно сказать, что танцы — это последнее, что ее может заинтересовать во мне, и тем не менее она согласилась. Странно! Хотя, почему бы не сходить, а вдруг понравится! Я невольно улыбнулся бредовой мысли. Стал думать, как бы отказаться от затеи с танцами и при этом не обидеть девушку, наверное, она раскаивается, что так необдуманно согласилась с этим предложением, возможно, как воспитанный человек сделала мне одолжение и что теперь?»

Дома, сидя за столом и попивая пиво с сушеной рыбой, купленной возле магазина у какого-то рыбака-алкаша, и не найдя достойного выхода из сложившейся ситуации, решил, что хватит об этом думать, еще впереди пятница и, может, проблема как-то разрешится. В любом случае, ни на какие танцы я не пойду.

В субботу, как договорились, я стоял возле клуба с цветком в руке и ждал Марину. Розу купил по пути, бабка продавала возле магазина. Роза была колючая и вначале я еле держал ее, но потом, уколовшись пару раз, обгрыз колючки зубами и стало вполне приемлемо. Вопреки опасениям, настроение было хорошее и я, как бы глядя на себя со стороны, улыбался этой дурацкой картине.

Марину я увидел издалека, она шла не торопясь, легко и красиво, пышные рыжеватые волосы были распущены и спадали на, в меру загоревшие плечи, широкая, но легкая и полупрозрачная юбка не выставляла напоказ, но и не скрывала юную стройность девушки. Стоявшие неподалеку парни, очарованные ее красотой, молча провожали взглядами.

Марина улыбалась, но не для меня, ее развеселил мой вид. Поздоровавшись, я вручил ей цветок и невольно облегченно вздохнул. Марина все поняла и засмеялась. На танцплощадке уже было много народу, девушки, молодые парни, но сколько я ни глядел, никого не увидел ни старше меня, ни даже ровесников. Громко играла музыка и каждый раз, когда начинался новый танец, парни спешили пригласить Марину, она при этом смотрела на меня, не просила разрешения, а искала защиту. Я, конечно, возражал и вынужден был всякий раз приглашать Марину на танец, а танцевать-то не получалось, делать это, как все вокруг, я не мог, а учиться не хотелось и меня все это скоро стало раздражать.

Похоже, Марине тоже было не комфортно на этих танцах, и мы, обменявшись взглядами, стали пробираться к выходу, а чтобы не потеряться, я взял Марину за руку, она не возражала, но, когда выбрались на свободу, мягко, но решительно ее высвободила. Мы гуляли по аллеям