#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было - Ирина Борисовна Оганова

– Я понимаю, ты неумолим, и я бессильна убедить тебя, что ты совершаешь самую большую глупость в своей жизни. У меня есть одна просьба, единственная просьба. Уступи мне как матери, которая родила и вскормила тебя, дышала тобой, отдала бы за тебя жизнь, не раздумывая ни секунды. Дай мне два дня, а потом делай что хочешь…

Ильяс ничего не ответил, но Мадина поняла – он дал своё молчаливое согласие, и она знала, что делать дальше. План созрел мгновенно, словно снизошёл на неё сверху, либо как запасной вариант всегда присутствовал в её голове.

Ильяс плотно засел за компьютер в своей комнате, а Мадина спряталась в кабинете Расула, закрылась на ключ, достала несколько чистых листов бумаги, любимую рабочую ручку мужа и приготовилась сочинять письмо Марии. Ничем подобным она никогда раньше не занималась, но необходимость заставила поднапрячь всю свою фантазию, найти самые важные, правильные слова и тронуть сердце человека, которого вовсе не знала, что сильно усложняло задачу. Мешали волнение и гордость, но с этим она обязана справиться, сейчас всё зависит от неё, даже не от этой чужой и нелюбимой женщины-поэтессы.

Мадина уже извела дюжину листов, и они, скомканные, летели один за другим на пол. Получалось слишком высокопарно, с оттенком пренебрежения и неприязни, а это никуда не годилось. «Мне надо представить, что я хоть немного понимаю и уважаю чувства сына, иначе мне не перетянуть ситуацию на свою сторону. А если она разлюбила Ильяса и не хочет слышать о нём? Тогда всё становится ещё проще. Не будет же Ильяс ломиться в закрытые двери и в конце концов распрощается со своим прошлым. Он просто надеется, что она, как и прежде, любит его, от этого и бесится».

В итоге Мадина написала как смогла – предельно деликатно, но ярко и даже по возможности искренне. Закончила письмо тем, что, если Ильяс откажется жениться на девушке Джамиле, с которой помолвлен, две семьи будут обесчещены и покрыты позором.

На Кавказе свои обычаи и нравы. Ильяс принял решение расторгнуть данное обещание в надежде, что только это спасёт ваши отношения. Если вы хоть немного любите его, вы не допустите этого, а значит, останетесь с ним и в то же время позволите ему жениться. Я мать, и я хочу счастья своему сыну, хочу нянчить его детей, хочу, чтобы было всё по-людски. Ничьей вины нет, что он повстречал вас на своём пути, и я прошу вас хорошо всё обдумать. Ничего не говорите Ильясу, он будет крайне недоволен, что вмешиваюсь, но по-другому поступить я не могла. С замиранием сердца буду ждать вашего ответа. У меня слишком мало времени.

Мадина внимательно всё переписала в директ инстаграма Марии, несколько раз проверила, нет ли ошибок, воздала хвалу Аллаху и отправила сообщение. Каждые пятнадцать минут Мадина залезала в инсту, но безрезультатно, успокаивала себя тем, что, в отличие от неё, у Марии нет такой надобности постоянно торчать там.

Осенила идея раздобыть телефон Марии, и она нашла издательство, которое печатало её, но их телефон молчал, гудки шли, и никто не поднимал трубку. Писать им на почту слишком странно и, скорее всего, получить её координаты не удастся. У Ильяса подглядеть в контактах нереально, телефон всегда при нём и на коде, если только сослаться на то, что свой телефон сломался, а ей нужно срочно позвонить. Мадина сделала попытку – Ильяс попросил показать её телефон, телефон, естественно, работал. Попав впросак, Мадина не растерялась:

– Заглючил, наверно. Менять надо. У всего свой срок службы!

Нервы сдавали, всё валилось из рук – разбила любимую вазу, пересолила суп и всегда ровненькие курзешки, одна к одной, получились странной формы, точно каждую лепил кто угодно, но только не Мадина.

– А что с курзешками? – удивлённо спросил Ильяс.

– Ничего! А что с ними? – невозмутимо ответила Мадина. – Ты весь день дома собираешься торчать или выйдешь?

– С Магой договорился прогуляться. Гонишь меня? – улыбнулся Ильяс и внимательно пригляделся к матери, уж больно необычно она вела себя.

Когда открылся ей, стало гораздо легче, будто всё уже позади. Весь позор он примет на себя и готов хоть на главной площади Махачкалы кричать, что Джамиля – чистая девушка и оскорблена им незаслуженно. Это были лишь фантазии, и он отлично понимал, что многие в Дагестане ему не поверят.

День ничего не принёс Мадине, было опять не заснуть, но ни разу она не усомнилась в том, что сделала всё правильно. Утром увидела, что Мария всё-таки прочитала её сообщение, только ответа не последовало. «Как не стыдно! Прочитала и молчит! Неужели нельзя ответить матери человека, которого якобы любишь или любила и которому исковеркала жизнь!» Какие только слова не сыпались на голову Марии, кем только она её не называла! Злилась, ругалась, впадала в отчаянье. Вечером сели ужинать – Расул сильно уставший, оттого и немногословный, Ильяс угрюмый и чем-то озабоченный.

– Что с вами? Ладно я, весь день на ногах, а вы-то что такие смурные? Сидите, в тарелки уставились, боитесь слово вымолвить.

– Расул, если ты такой умный, вот и начни разговор! Лично у меня ничего нового не произошло. Не знаю уж, как у Ильяса.

Назревала буря, у Мадины не осталось выбора, как только рассказать всё Расулу и не один на один, а при сыне. «Время девять вечера, скорее всего, Мария будет хранить молчание. Что это означает? Ведь что-то это значит!» Мадина иссякла, наступило тупое равнодушие. «Пропади всё пропадом! Пусть будет как будет!» Она сидела за столом напротив Ильяса и Расула, вдруг опустила голову, схватилась за неё двумя руками, закрыла глаза и про себя начала читать молитву, едва шевеля губами. Одновременно на телефон Ильясу пришло сообщение. Он растерялся и не знал, что делать, – посмотреть, кто пишет, или подскочить к матери. Мадина подняла голову, быстро встала и впилась взглядом в Ильяса.

– Кто тебе пишет? Тебе кто-то написал! Посмотри, кто?

– Мам, что с тобой?! Ну написал… – Он осёкся, резко встал, отшвырнул стул в сторону, стул с грохотом отскочил в конец кухни и чудом не дотянул до стены, на которой бы обязательно остались вмятины. Ильяс сначала побежал в свою комнату, потом передумал и рванул из квартиры на лестничную площадку. Вскоре Мадина увидела, как Ильяс взад-вперёд вышагивает во дворе и разговаривает по телефону. «Это она! Она ему позвонила!» Мадина сияла, тёрла ладонь об