На рассвете - Игорь Семенович Чемеков
Книгу На рассвете - Игорь Семенович Чемеков читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На счастье, значит, на богатство, на многодетность!
Чтобы воскресить в памяти какую-то яркую сценку из прожитого, человеку нужна секунда, — это как вспышка молнии, возникающая внезапно и ослепляюще. Корней Мартынович даже закрыл на ту секунду глаза. А в ответ на предложение взять отпуск, съездить к родным Юли, слышит:
— Без ваших советов как-нибудь обойдемся!
— Напрасно. — Председатель поднялся с табуретки, силясь держать спокойствие. Но он не мог отвести глаз от кулаков Николая. Угроза получить шатуном двигателя по голове вовсе не казалась ему мало реальной.
— Правление постановило снять тебя с должности заведующего. Пьешь. Порочишь руководство. Это называются дисциплина?! Такие штучки у нас никому не прощаются — ты это знаешь. Предлагаем любое на выбор: аккумуляторщиком, слесарем… Не сделаешь правильных выводов из первого наказания!.. — оборвав голос на угрожающей ноте, Корней Мартынович удалился.
Матроскин опустился на табуретку, стиснул руками виски, — не все ли равно, коль вообще жизни на свете больше не будет, — каким делом занять руки, да и надо ли их занимать?
…Простосердечную жену Костожогова Матрену Фроловну в Горелом никто не зовет по имени-отчеству, для всех она — старых и молодых — Мотя. А вот одинокую вдовую Катерину Стародубцеву, наоборот, не зовут по имени и почти никто не знает ее фамилии, а всему селу она известна как просто Яковлевна. Вот она-то, Яковлевна, с давних пор ближе всех к неприступной для прочих гореловцев тихой семье Костожоговых. Несмотря на разницу в летах, — Моте за сорок, Яковлевне под шестьдесят, — уж такие подруги, что, кажется, и дня не могут прожить, чтобы не посудачить не поделиться новостями и личными переживаниями. Мотина душа истоскуется, пока не заявится к ней на кухню Яковлевна после утренней управки по своему малому хозяйству.
— Ну, как он нонче-то? — шепотком осведомляется подруга, едва переступив порог.
— Ох, и не говори! Не смею возле него пошевельнуться. Даже-ть дыхнуть! Чуть задела коленкой, локтем, — кха! кха! — спал, не спал, а тут уж вовсе продирает глаза и сейчас же на волю. Сядет на крылечко, руками голову вот так и вроде будто дремает, дремает, покачивается, покуда ему не озябнется. По заре холодок… Еще пастухи, поди-ка, храпят, а он уже подался! И что мне делать с ним, мила моя?.. В тот день-то… пропал без следа, — обыскалася, изревелася — нашла в кустах, лежит пьянехонек и с сердцем, должно, вовсе плохо. Ты сама знаешь, в одиночку, да еще рабочим днем, разве пивал когда, — ни в жись! А тут — хлобысть полный стакан, а может, два…
— Эко горе, с таким мужем, Мотюшка! — слеза не слеза, а для приличья прикладывает кончик платка к глазам Яковлевна. — Должность у него клятая. Тута непорядки в хозяйстве, а их на кажен день вона сколь объявляется! — там у кого в семействе смута, а оно все отражается на обчественном деле опять же… Мужик поколотил бабу, баба не пошла в поле, выходит, урон с того побою, хозяйству убыток! Разве мы с тобой не понимаем. И за все, про все один председатель в ответе. Люди этого в нем не сознают. Где бы стерпеть, где бы яму посочувствовать, знай одно: требовают и требовают! Будто он один всем должо́н, а ему никто… Чуток на кого поднажал — скорейча строчут жалобную бумагу.
— Если бы все так его понимали, как ты, Яковлевна, — конечно, и сам Корнюша стал бы немного добрее. Люди злые, через них и он все жесточеет и жесточеет сердцем с годами-то… Вчерася это, прет верхом на коню Маракин Петька, соскакивает с седла, лезет во двор, кличет мово, наушничает, будто наш Коля позорит его на всю мастерскую: Мартыныч и жмот, каких свет не видывал, Мартыныч и жулик, укрывает зерно от государства, Мартыныч людям дыхнуть не дает!
— Сволота самая распоследняя этот Петька, скажу тебе, Мотюшка, ирод он, прохиндей, шкура подхалимская, да еще и по бабской линии поганец, паскудина! Мало ли кто на селе за глаза-то собачит нашего председателя, так и все давай пересказывай в глаза Мартынычу!
— Ну да, ну да, растравют ему сердце и без того-то больное, думают — выслужились, дело сделали…
— В своих интересах подмащиваются, чтобы себе корысть выгадать. Экой «друг» выискался — Маракин! Да он, Мотюшка, хуже злющего врага.
5
В конце пятидесятых годов сельские райкомы партии стали планомерно проводить экономические семинары, учить колхозных и совхозных руководителей грамотному хозяйствованию. Предложили однажды и Костожогову поделиться своим опытом, дескать, расскажи, как «Ленинский путь» создавал общественное богатство. Корней Мартынович озаглавил свой доклад некогда очень ходовой фразой — «Экономить в большом и малом».
Он долго сочинял его по ночам. Взвешивал каждое слово, будто строил зерновой склад, отесывал каждое бревнышко, прилаживал одно к одному, чтобы не шаталась, не поскрипывала постройка, чтобы ни в какую щелку не могла протопиться и захудалая мышь.
Материал скопился необъятный. Оглядываясь далеко назад, Корней Мартынович заново переживал все беды и радости, через какие шел в гору колхоз «Ленинский путь», его кровное детище… К нему, то есть к колхозу и его председателю, к ним пришла очень скоро громкая слава. Уже спустя три года после окончания войны о «Ленинском пути» взахлеб писала районная и областная пресса. Время от времени статейки о достижениях артели появлялись в центральных газетах.
И действительно, было о чем писать.
Вспоминая, Корней Мартынович молодел, очищался усталой душой, ощущал заново приливы радостной энергии, с какой он брался «в ту пору» за всякое новое дело, рекомендованное наукой.
…Вот-вот зацветет рожь. Не прозевать бы момента! Председатель спозаранку спешит в поля. У него на учете в записной книжке — какой клин может подойти раньше, какой чуть позже, ведь на открытой возвышенности, на легкой супесчаной почве жито проходит стадии развития быстрее, чем в понизовье, ближе к границе поля с лугом… Председатель не держит в колхозе агронома, он считает, что сам лучше и честнее всякого агронома досмотрит за агротехникой, она для него святая святых, он никогда не согласится кому-то передоверить такое ответственнейшее дело!
Есть! Пыльца в колосках созрела. Пригреет солнышко, чуть потянет ветерок — и зазолотится воздух над нивой. Легко вскидывает Корней Мартынович натренированное тело в седло, пускает полной рысью жеребчика, чтобы успеть отдать команду бригадирам до развода людей по
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.
Оставить комментарий
-
Гость Татьяна05 июль 08:35 Спасибо. Очень интересно ... В плену Гора - Мария Зайцева
-
Фарида02 июль 14:00 Замечательная книга!!! Спасибо автору за замечательные книги, до этого читала книгу"Странная", "Сосед", просто в восторге.... Одна ошибка - Татьяна Александровна Шумкова
-
Гость Алина30 июнь 09:45 Книга интересная, как и большинство произведений Н. Свечина ( все не читала).. Не понравилось начало: Зачем постоянно... Мертвый остров - Николай Свечин