Вальс душ - Бернард Вербер

Указательный пускает в ход свою рогатку, но зверь ловко отбивает камень лапой. Мизинец, отец Пус и колдун, зачерпывает левой рукой песок и движется в сторону черного хищника, тот рычит, не сводя с него больших желтых глаз.

В правой руке у старика кремневый нож. Хищник бросается на человека, тот швыряет ему в морду песок. Зверь сбит с толку и не понимает, что произошло. Мизинец в броске хватает его за холку и несколько раз вонзает оружие ему в глотку. Брызжет кровь. Зверь издает предсмертный рев, привставая на задние лапы, потом заваливается на бок и замирает.

Племя дружно издает победный крик. Безмолвствует одна Пус. Вся в слезах, она подбегает к отцу, чтобы с воплем обвинить его в запоздалом вмешательстве. Она упрекает его в том, что он не спас мать, кричит в горьком исступлении, что лучше бы погиб он, а не она.

Колдун не реагирует на ярость дочери. Он молча подходит к трупам, берет на руки тело своей подруги и несет в пещеру. Ничего не понимающая Пус идет за ним, держа в руке горящий факел.

Колдун опускает тело на землю и роет плоским камнем яму. Пус спрашивает, что он делает, отец, не прерывая работы, объясняет, что несколько дней назад подсмотрел схожий ритуал у слонов. Погиб слоненок, мать принесла его к дереву, вокруг нее собралось все стадо, чтобы помочь вырыть рядом с деревом яму, куда мать столкнула труп слоненка. Орудуя хоботами, слоны закидали его землей, получился холмик. Слоны образовали круг и затрубили во всю мочь. Колдун считает, что так же надо проститься с матерью Пус, чтобы она оказалась недосягаемой для шакалов, ворон и мух. Пускай ее тело останется нетронутым.

Пус поражена. До сих пор трупы ее соплеменников выбрасывали, как мусор. У нее на глазах дети использовали лопатки умерших родителей как инструменты для дубления или даже играли с косточками своих братьев и сестер; ее тетка смастерила из берцовой кости своего мужчины дудку, наделав в ней дырочек.

Горе не мешает Пус одобрить отцовское решение сохранить тело матери, предав его земле, как бы она ни злилась на него за то, что он не смог ее защитить. Она тоже берет камень и копает землю рядом с ним. Указательный входит в пещеру с факелом, понимает, чем они заняты, и присоединяется к ним. Вскоре им на помощь приходят арфист Безымянный и вождь племени Средний.

Решив, что яма достаточно глубока, колдун кладет туда убитую и придает ей позу зародыша. После недолгого раздумья он осторожно снимает с ее шеи ожерелье с прозрачным оранжевым камнем и протягивает его дочери.

Пус в нерешительности. Она молча стоит над лежащей в яме мертвой матерью. Наконец она берет ожерелье и надевает себе на шею.

Все пятеро засыпают тело землей. Изобретательный Указательный предлагает положить на могилу большой камень, чтобы ее не смог разрыть ни один зверь. Они находят такой камень и вместе тащат его на могилу.

Пус больше не может сдержать охватившие ее чувства и громко воет. Ей вторят остальные четверо. Их вой превращается в могучую волну.

И снова воцаряется тишина. Пус все еще всхлипывает. Чувствуя потребность в одиночестве, она в слезах взбирается на ближний холм, ложится там на спину и старается успокоиться. Ее дыхание становится мерным, она вытирает слезы и глядит в ночное небо.

В темноте сияют звезды. Она задерживает взгляд на каждой звезде с мыслью, что это дух умершего, и пытается отыскать среди бесчисленных звезд душу своей матери.

Эжени тоже не отрывает взгляда от звездного неба, как вдруг у нее в голове раздается голос:

А теперь приготовься к возвращению.

Войди в дверь этой жизни в обратную сторону.

Затвори дверь.

Пройди по коридору.

Минуй дверь подсознания, запри ее на ключ.

Ключ оставь себе.

Взойди по десяти ступеням винтовой лестницы. Я произнесу «ноль, ты наверху» – и ты опять очутишься в моем пространство-времени.

Начинаю отсчет ступеней: десять… девять… восемь…

7.

– …Три… Два… Один… Ноль, ты наверху…

Эжени Толедано открывает глаза, в этот раз она полностью себя осознает.

– Зачем ты меня разбудил? – с обидой спрашивает она отца.

– Целый час – это многовато. Я хотел тебе показать, как правильно возвращаться в реальную жизнь.

Эжени меняет позу и опускает ноги на пол. Ей на джинсы падает капля, она удивленно трогает свои щеки: они все в слезах.

Эжени понимает, что плакала во время сеанса, удрученная бедой Пус точно так же, как та.

– Ты только что пережила один из самых волнующих моментов в V.I.E., – отвечает ей Рене. – По какой-то причине – пока что я не смог в ней разобраться – происходящее в этом сне наяву под названием «регрессивный гипноз» может влиять на нашу реальную жизнь.

Девушка открывает свой блокнот и, не теряя времени, рисует в нем цветными карандашами. Начинает она с неба, чтобы зафиксировать положение каждой звезды. Потом переходит к похоронам матери, отдельно изображает колье с прозрачной оранжевой подвеской – вероятно, куском янтаря с застывшей в нем стрекозой.

– Можешь рассказать, что там произошло? – спрашивает отец, заинтересовавшись.

Не глядя на него и увлеченно рисуя, девушка с длинными рыжими волосами рассказывает, как учила детей, как создала по предложению Указательного первую библиотеку. Одну сцену она, правда, не описывает и не рисует – прерванный поцелуй. Зато изображает нападение черной пантеры, убийство зверя колдуном, похороны матери в глубине пещеры.

Рене поражен качеством и подробностью рисунков, с которых не сводит глаз, глядя через плечо дочери.

– По-моему, мой папа – тот, другой, колдун Мизинец – впервые решил похоронить умершего, – говорит та. – Заодно он создал погребальную церемонию…

Рене молча кивает, боясь помешать сосредоточенному перенесению на бумагу того, что осталось у нее в памяти.

– Как-то так… – удовлетворенно говорит она, глядя в блокнот. Потом вскидывает голову и решительно обращается к отцу:

– Я помню, ты говорил, что этим можно заниматься не чаще одного раза в день. Знаю, я уже нарушила это правило, но… мне опять надо туда. У меня так и не появилось ответа на мамин вопрос.

Рене смотрит на часы:

– Уже поздно. Твои сеансы длились примерно по часу, это уже перебор.

– Чем я рискую?

– Утратой разграничения. Чем дольше остаешься в прошлом, тем труднее жить в настоящем, – твердо отвечает он.

Эжени понимает, что больше Рене ей не уступит. Она встает и прохаживается по