Когда разум против тела. О самых загадочных неврологических расстройствах, когда-либо поражавших человеческое тело - Сюзанна О'Салливан

– Этого не может быть, – сказала Сиенна с полным недоверием. – У меня эпилепсия, я уверена. Вы наблюдали за мной во время тестов на запоминание? Психологи рассказали мне легкую историю, которую можно было запомнить, но у меня ничего не получалось.

Психолог и впрямь согласился, что у Сиенны наблюдались проблемы с тестами, но, по его мнению, причина в том, что девушка чрезмерно волновалась и это повлияло на ее концентрацию. Сиенне было трудно воспринимать информацию, а не запоминать ее. Она просто слишком волновалась по поводу того, хорошо ли справится с заданием.

Я объяснила, что обычные тесты свидетельствуют о том, что у нее нет эпилепсии.

– Может быть, у нее и нет эпилепсии, но наверняка это может быть что-то еще, – сказала ее мать.

– Очевидно, что это что-то другое и что проблема есть, в чем бы она ни заключалась. Но нормальные результаты тестов лучше всего согласуются с тем, что приступы вызваны психологическим процессом, называемым диссоциативным расстройством, а не необратимым заболеванием мозга. Такие эпизоды мы называем диссоциативными припадками.

Я изобразила диссоциативное расстройство как нечто, к чему мы все склонны, особенно когда перегружены жизненными проблемами. Это момент, когда не можешь понять ничего из сказанного партнером, потому что голова забита другими мыслями. Это забывчивость в плохой день. Это головокружение в стрессовой ситуации. Это время, когда не можешь сосредоточиться достаточно, чтобы следовать простой инструкции. Я объяснила, что нормальные психологические процессы, такие как диссоциация, служат жизненно важной цели: они спасают от перегрузки и защищают некоторых людей от болезненных мыслей.

Однако диссоциация, как и любая другая функция организма, может нарушиться, и, когда это происходит, она начинает причинять проблемы.

– Я не знаю, – сказала Сиенна и обменялась неуверенным взглядом с матерью.

Именно этого на консультациях я боюсь больше всего: я избавила человека от болезни, которую он ожидал, и поставила на ее место психологический механизм. Многим это кажется плохой заменой.

– Это излечимо, – напомнила я. – Хотя сейчас это состояние создает много проблем, есть способы преодолеть его.

И тут помощь пришла, откуда ее не ждали. Отец Сиенны, который тихо стоял на заднем плане, внезапно вмешался в разговор:

– Я думаю, она права. У меня тоже было такое, Сиенна, и ты однажды сказала мне, что твоя голова слишком переполнена, чтобы воспринимать новую информацию.

– Да, иногда мне действительно так кажется, – согласилась она.

– И если это поддается лечению, то мы должны по крайней мере сделать то, что предлагает доктор.

В течение всего разговора Сиенна оставалась неподвижной, и мне показалось, что ей достаточно моего объяснения. Поддержка ее отцом диагноза «диссоциативное расстройство» приободрила меня, и я подумала, не поможет ли это решить другие ее проблемы со здоровьем, часть из которых также противоречила результатам обследования. Она пришла ко мне только для того, чтобы обсудить возможность эпилепсии, но если бы она признала, что приступы стали проявлением расстройства, то, возможно, смогла бы понять, что хотя бы некоторые из других ее медицинских жалоб могут иметь аналогичную причину. Головокружение – очень распространенный симптом диссоциации, а бессонницу удалось объективно исключить с помощью тестов.

– Люди не всегда точно оценивают, сколько они спят, и Сиенна, возможно, не так плохо спит, как она думала, – предположила я.

– В любом случае я не искала лечения от этого, – пренебрежительно отмахнулась Сиенна.

– Конечно, но я подумала, что было бы неплохо узнать, что у тебя, похоже, нет проблем со сном. Все семь ночей во время пребывания здесь ты крепко проспала.

– Думаю, это хорошо, – сказала она, все еще не проявляя особой радости из-за этой новости.

– Мы беспокоились из-за припадков, – вмешалась ее мать, поддерживая дочь.

Я никогда не умела вовремя остановиться и перестать испытывать удачу, поэтому поинтересовалась, действительно ли Сиенне нужно проводить все утро лежа. Она приписала это требование проблемам с артериальным давлением, связанным с диагнозом СПОТ, но эту теорию было легко проверить. Причина, по которой человек со СПОТ не в состоянии сидеть или стоять, заключается в том, что его тело не может поддерживать нормальное артериальное давление в вертикальном положении.

– Ты пока еще подключена ко всему этому оборудованию, и я думаю, не самое ли это подходящее время, чтобы попробовать сесть и встать? Может быть, твое тело тоже справится с этим лучше, чем ты думаешь?

Сиенна всерьез сомневалась, но ее отец снова помог мне:

– Ты сможешь. Вряд ли за тобой когда-нибудь снова будут следить так пристально.

Сопровождавшая меня медсестра прикрепила прибор для измерения артериального давления, и я повернула экран, на котором были видны электроэнцефалограмма Сиенны и показатели сердечного ритма, чтобы я могла ясно видеть и то и другое. С некоторой неохотой девушка медленно села. Головокружение и обмороки при СПОТ вызваны аномальной вегетативной реакцией на изменение положения, что приводит к учащенному сердцебиению и в конечном счете к падению артериального давления, когда человек садится или встает из положения лежа. Сиенна сообщила, что у нее закружилась голова, но ей удалось сесть прямо, сердцебиение лишь немного участилось, а артериальное давление не изменилось. Неумолимая, как всегда, я попросила ее встать.

– Я боюсь вставать, – сказала она, в ее голосе звучал страх.

– Как только тебе станет плохо, я снова уложу тебя, – пообещала я. – Я думаю, что для полноты обследования нам действительно не помешало бы узнать, как изменение позы влияет на твое тело.

Мучительно медленно она спустила ноги с края кровати. Ее мать стояла, с тревогой наблюдая за происходящим.

– Я не позволю ей упасть, – заверила я, пытаясь успокоить обоих родителей.

– Вы просто не можете себе представить, каково это – наблюдать, как ваша дочь проходит через что-то подобное.

Мы с медсестрой встали по бокам от Сиенны, готовые поддержать ее, если она не сможет стоять прямо.

– О нет, у меня кружится голова, – сказала она, постепенно принимая стоячее положение.

– Не торопись. Если артериальное давление станет слишком низким, твое тело почти наверняка обнаружит это и исправит.

Она взяла себя в руки. Я видела, как сердцебиение Сиенны и мозговые волны нормально пульсируют на экране в углу комнаты. Это не значит, что осторожность Сиенны была неоправданной. Как только она полностью выпрямилась, ее колени подогнулись. Она закрыла глаза, и ее тело обмякло. Мы с медсестрой поддержали ее, чтобы она села, так что она приземлилась на кровать, затем медсестра ловко подняла ее ноги, чтобы обеспечить Сиенне удобное положение. Как только девушка снова легла,