Защитник - Екатерина Гичко

Ранхаш прикрыл глаза, потёр переносицу и подался немного вперёд. Соприкосновение со спинкой сиденья всё ещё вызывало обманчивое ощущение доверчиво прижавшегося тела. Экипаж дёрнулся, выворачивая за угол, и харен опять откинулся назад. Воспоминания волной всколыхнулись в голове, и мужчина ожесточённо потёр лоб, словно пытаясь стереть их вовсе.

– Господин, всё в порядке? – осторожно поинтересовался Рладай, сидящий напротив харена.

Господин не отнял руку от лица, но между пальцев яростно сверкнул янтарно-жёлтый глаз. Ничего не было в порядке!

Печати на груди жгло почти нестерпимо , сердце бухало тяжело и неритмично, а лёгкие жадно хватали воздух.

– Я совершенно бесполезен?

Рладай онемел от неожиданности. Служил он господину уже двадцать восемь лет и никогда не сталкивался с подобными вопросами. Харен отличался редкостным хладнокровием, и если выходил из себя, то никогда это не обсуждал. Или обсуждал, но исключительно с Шидаем.

Сейчас же Шидая не было, и Рладай чувствовал себя очень неуютно на его месте.

– Отчего же, господин? – преувеличенно бодро спросил оборотень. – У всех в жизни случаются промашки. У вашего уважаемого прадеда консера Шереха их было великое множество, и порой они приводили к очень трагичным последствиям. Лучше вспомните, сколько удач было в вашей жизни. Значительно больше, чем промахов. Просто не всегда всё зависит от нас.

Но он был уверен, что справится! С того самого момента, как увидел перепуганную девчонку в покосившемся сарайчике, Ранхаш был уверен, что она в полной безопасности. Потому что он её нашёл. Он ведь был готов сделать что угодно, чтобы защитить её.

– Я слаб?

Рладай мрачно уставился в окно, мечтая выбраться из экипажа. И зачем он только решил лично сопровождать господина?

– Не понимаю, почему вы так решили. Вы не единожды доказали свою силу и смелость.

– Тогда почему я не смог её защитить?

В экипаже повисла тишина, нарушаемая лишь стуком колёс и цокотом копыт.

Пальцы сдвинулись, закрывая испытующе смотрящий жёлтый глаз, и Ранхаш поджал губы. Шидай смог бы объяснить. У него всегда и на всё был ответ.

– Господин, вы когда-нибудь защищали женщин? – тихо спросил Рладай.

Ладонь медленно сползла с глаз на губы.

– Это имеет значение?

– Я знаю, господин, вы часто выступали защитником, всё-таки мы с вами оба военные. Защищать – это одна из наших обязанностей. Но защищать женщину… одну женщину… в одиночку – это несколько по-другому, чем защищать поселение, за стенами которого прячутся перепуганные жители. Но ты один и понимаешь, что ты и только ты можешь защитить слабую, неспособную держать оружие в руках девушку. Ответственность повышается в разы, и неудача воспринимается куда острее.

Ранхаш поморщился и уставился в окно. Это не объясняло, почему он потерпел крах. Он потратил на бой в дикой какофонии взрывающихся и взмывающих в небо огненных цветов не более пяти минут, но Майяри успели увести у него из-под носа. Он сразу поймал её запах, но умудрился несколько раз потерять его, запутаться и вместо девчонки находил лишь ближайшие развалы сена! Он потратил слишком много времени и оказался совершенно бесполезен.

А она, наверное, боялась…

Печати запекло с новой силой.

Экипаж дёрнулся и остановился. Рладай с облегчением поспешил выбраться наружу и посторониться.

Ранхаш несколько замешкался. Больная нога занемела, затекла и отказывалась гнуться. Стоило ему ступить на подножку, как колено так прострельнуло болью, что мужчине пришлось вцепиться в края дверного проёма. На мгновение он почувствовал себя совершенно разбитым, но лишь на мгновение.

Развалины уже успели разгрести. В ярком радостном солнечном свете почему-то особенно жутко смотрелись красные пятна, расцветившие снег. Особенно густо они испещряли истоптанный снежный наст рядом с развалинами, откуда выносили трупы. Сами тела лежали чуть в стороне под тёмными покрывалами. Восемь тел.

Мрачный данетий Трибан, увидев харена, неспешно направился к нему.

– Живых не нашли, – сразу сообщил он.

– Знакомые есть?

– Да все, у кого морда сохранилась, знакомы, – данетий сплюнул, и уши его недовольно шевельнулись. – Арона, правда, и по шевелюре опознали… – голос его сорвался, и Ранхаш неожиданно почувствовал что-то томительно-острое, вспыхнувшее внутри, словно бы занозу поймал. Он вдруг понял, что Трибан сильно опечален. Расстроен. – Вы уже знаете, что там приключилось?

– Нет, – Ранхаш мотнул головой. – Они ещё не пришли в себя.

Он не знал, но мог предположить. Арон Дебрий всё же был его главным подозреваемым. В Санарише проживало не так много хороших артефактчиков. Их в принципе было немного: занятия артефактологией требовали больших сил, средств и обширных знаний. Чтобы стать артефактчиком, нужно было иметь или огромный талант, как у Майяри, или огромное желание.

В Санарише же открыто проживали только двое сильных артефактчиков: Арон Дебрий и Милим Кийши – опальный сын прославленного рода Кийши. Последний подходил на роль преступника больше всего. Сто двадцать три года назад он собственноручно отрезал головы четырём своим двоюродным братьям и от расправы семьи его спасло только заступничество хайнеса и консера Хеша.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Тогда произошла какая-то мутная история, и, насколько знал Ранхаш, правящей семье пришлось вмешаться, чтобы прикрыть кое-какие грешки отпрысков рода Кийши. Но у наследника семьи оказался настолько крутой нрав, что он, наплевав на решение старших, сам вынес приговор и покарал виновников. Ранхаш пытался вызнать подробности той истории, но двоюродный дед, консер Хеш, распустил столько версий произошедшего, что узнать истину можно было, только спросив кого-то из участников событий. А они не отличались болтливостью.

Наследник рода, Милим Кийши, был известен как талантливый, очень одарённый артефактчик. Вспыльчивый, с крутым нравом, отличающийся полнейшей нетерпимостью к покрывательству преступлений и способный к хладнокровному убийству. Ранхаш мог бы даже найти для него мотив для ограбления сокровищницы, но Милима в ту ночь не было в городе. Вместе с группой учеников он на неделю уехал на полевую практику.