Осколки счастья - Лада Хрустальная

Осколки счастья

Глава 1

Закрыв за собой массивные ворота, я повернулась к некогда ухоженному домику. Он был не таким сказочным, как казался в детстве, скорее зловещим.

Возможно, такое восприятие было из-за разросшегося плюща, что сейчас перекинулся на дом и словно невидимо пожирал его своей листвой, или дело в неопрятном дворике, по которому разбросаны дрова, вещи, а удивительная мозаика на стенах дома не только захвачена плющом, но и теперь покрыта какой-то слизью, а местами она вообще разрушена.

Скорее всего, причина не в том, что я вижу, а как ощущаю. Этот дом не мой, не я была любимой правнучкой. В отличие от моей сестры, которой это место было обещано.

Собраться с духом, чтобы пройти дальше по заросшей аллейке, вымощенной камнем, оказалось непросто. Прорастающий вдоль тропинки репейник постоянно цеплялся, как бы его ни обходила, а маленькие разноцветные пуговки среди камней казались опасными и страшными пауками. А пробравшись к крыльцу, я не смогла найти в кармане ключей, которые точно ложила во внешний карман сумки после того, как открыла ворота. Обыскав карманы, пришлось возвращаться обратно к тёмно-синему забору, проверять ключ там, и, не отыскав, вернуться к дому.

– Ты мне совсем не рад, домик, да? – спросила, садясь в кресло-качалку под навесом.

Кресло было повёрнуто к крыльцу, так что я с большим удивлением рассматривала множество странных штук над накрытым крыльцом. Если музыкальная стеклянная подвеска «песнь ветра» не удивляла, то рядом висящий старый башмак, набитый гвоздями доверху был открытием.

Я никогда ранее не слышала, чтобы у прабабушки были странные увлечения. Однако возле башмака висел жёлто-оранжевый кулон, сияющий на солнце, соловей-свистелка, связка чеснока.

Осмысливая увиденное, я опустила голову и отметила, что кресло было по кругу очерчено солью, уже окаменелой.

Попыталась заглянуть в окно и смогла разглядеть только стоящие на подоконнике старые игрушки, и одну из них я узнала.

Коллекционная кукла в тёмном платье ХХ века с красивой причёской смотрела на меня с какой-то надеждой. Я встала, чтобы подойти ближе, и услышала звук падающих ключей. На земле оказалась связка ключей от этого дома. Схватив их, я бросилась открывать двери и быстрее вбежала в комнату, проверить, точно ли это та самая кукла.

Внутри дома осталось всё так же, как я помнила. Та же мебель, такая же обстановка. Разве что, не уверена, что было так много свечей и висящих сушёных трав практически над каждой поверхностью.

К нужному окну я подходила осторожно. По периметру пола также была рассыпана соль, так что нужно было смотреть, куда ступать внимательно, поскольку и плотно задёрнутые шторы не слишком пропускали дневной свет в комнату., но до куклы я добралась. И это оказалась та самая, что исчезла в день несчастья нашей семьи.

Пятнадцать лет назад мою сестру забрали, и с тех пор мы можем видеться, только посещая клинику. В тот же день пропала моя кукла, а осталась её. И как же странно, что эта игрушка оказалась здесь теперь.

Обняв свою Кейси, я села на стул и даже не включая свет, стала её рассматривать. Было две одинаковые куклы, как и мы, были одинаковые. Наверное, по этой причине, прабабка считала, что у отца только одна дочь, даже не слушая о близнецах. Карину она любила, часто брала в гости, а меня считала ею. А когда Карина лишилась рассудка, посчитала меня своим воображением. Родители говорили, что это старость, ведь старушке было полтора века.

Погладив Кейси по голосам, я проверила её заколку, что и была отличительной чертой от другой куклы. У моей камушки в заколке были красного цвета, а у Карининой – зелёного.

– Да уж, Кейси, я думала, что тебя потеряла где-то, а ты была всё это время тут. – проговорила, осматривая комнату. – Пока не улажу дела с наследством и не пойму, что делать дальше, давать тебя оставить здесь. Как единственное, что будет придавать силы возвращаться сюда.

Куклу я посадила на стул рядом и быстро проверила все комнаты, чтобы удостовериться, что не было взломов, нет никаких проблем с протечками.

В доме был один этаж, но с четырьмя комнатами, две из которых были проходными. К ним ещё добавлялась кухня и ванная комната. С удивлением отметила, что кухня и ванная были обустроены по-современному и оказались в отличном состоянии. А вот комнаты... Порядок был только в гостиной, где я нашла куклу, и коридорчике, что соединял три комнаты. А вот в остальных помещениях был кавардак. В дальних комнатах вещи разбросаны, огромные шкафы перевёрнуты. Комната, где всё когда-то было заставлено книгами, казалось, потерпела нашествие насекомых и урагана.

Что с домом вообще могло произойти? И всегда ли здесь было столь неуютно?

Дискомфорт я ощущала с каждым своим шагом, скрипы, казалось, складываются в интонацию со словом «чужая», а вещи неизвестного происхождения пугали, отталкивали.

Под конец обхода дома я была готова сбежать. Что практически и сделала, быстрым шагом покинув дом и проверяя палисадник. В гараж и сарай я зайти не смогла, но и внешнего осмотра хватило, чтобы удостовериться в целостности конструкций. А после я просто забрала сумку с кресла-качалки и покинула территорию дама, напоследок взглянув на окно, где заметила свою куклу. И именно в этот момент шторы покачнулись, видимо, от сквозняка, нагоняя жути.

Калитку я закрывала с ощущением облегчения, что всё позади.

– Карина? – позвал приятный женский голос. – Так, заклятие всё же спало, и к тебе вернулся рассудок! Какое же счастье!

Ко мне спешила женщина немолодых лет с тростью. Она была очень красивой, ухоженной. О таких женщинах говорят, что они леди.

– Карина всё ещё в клинике. – осторожно отступив на шаг от незнакомки, проговорила я. – Моё имя Светлана. И доброго дня Вам.

Женщина поправила свою белую шляпку, украшенную цветами, и внимательно присмотрелась ко мне. По-старчески светлые глаза щурились, но были цепкими. Она рассмотрела каждую деталь моего лица, одежды.

– Как же жаль это слышать. Я надеялась, что со смертью ведьмы все несчастья исчезнут. – её скорбь была искренней. – Можешь называть меня бабушкой Софи. Я живу в конце улицы и в юности училась у Мары, пока не поняла, насколько её действия неверны.

Я слушала, вежливо улыбаясь. То, что прабабушку Марину звали ведьмой и Марой, я знала, всё же, когда человек