Покорение вершин - Ludvig Normaien

Ludvig Normaien

Крысолюд-3. Покорение вершин

Глава 1

Иногда, для борьбы со злом, приходится самим обращаться ко злу. Жрец Зигмара.

Никогда не смешивай понятия «закон» и «справедливость», это совершенно разные вещи. Ты когда-нибудь слышал о богах закона? Теологи считают, что эти боги — порождение Хаоса. Насколько мне известно, Закон и Хаос служат одной цели: сеять невежество и отчаяние, возбуждая животные инстинкты и подавляя разум и просвещение. Законы создают наши правители, чтобы поддерживать свою власть. Вот почему я стараюсь игнорировать законы, разработанные нашей коллегией магии.

Волшебник Коллегии Магов.

Липкий страх сочится сквозь густой туман

Сумасшествие струится изо всех щелей

Безопасность — жесточайший и сплошной обман

В лабиринте страха нет ведущих к ясности дверей

Только на колени может смертный пасть

Над собою страха признавая власть!

«Ужас Арамара»

* * *

За толстой шкурой, прикрывающей вход в нору грохотал ветер, и он колотил в орочью шкуру, грозя сорвать колышки и завязки, унести её в белую пустошь, в бескрайние пустые дали. Но завязки держались, лишь одним краем приоткрывая вид на непогоду. За шкурой было хоть и морозно, но гораздо тише. Глухие звуки бушевавшей снаружи бури глухими завываниями проникали внутрь.

Звуки разносились по тоннелям, отражаясь от земляных стен, местами обложенных камнем, и на самом излёте своего существования проникали в некоторые залы и небольшие комнаты, в которых спали хозяева этих подземелий. Их сырые носы и во сне дрожали, втягивая стылый воздух, наполненный запахами их товарищей (и сопутствующие им запахи), поношенных вещей и пищи. Порой во сне кто-то вздрагивал, пищал, сучил лапами и тогда его соседи сердито ворочались, а порой откатывали такого беспокойного на край, где тепло было только, минимум, с одной стороны.

В такую погоду можно было опасаться разве что завывающих в унисон с ветром беспокойных духов, будто взбудораженных бесонечным танцем сотрых льдинок, носящихся в воздухе. Но они под землю не лезли, носясь в поисках ненавидимой жизни по снежным просторам. А потому даже настороженные часовые дремали, опираясь на копья, и закутавшись в шерстяные и меховые накидки.

Но это внутри, а снаружи суетливые фигуры замерзших патрулей быстро-быстро пробегали охраняемое пространство, чтобы через несколько часов скинуть околевшую одежду разбуженным сменщикам, которые прерывали свои сладкие сны, показывая пастераздирющими зевками, как им было хорошо.

В беспокойных яслях и вольерах молодые особи уже показывали свой характер, не желая спать, а ведя бесконечную борьбу за право стать самым сильным, отбирая еду у слабых. И трудно было найти место жёстче в этом мире, чем жилища молодых крыс, поделённых по цветам шкуры и полу. Конечно, в последнее время тут не было частых убийств, за чем начали следить, всё же добрыми яслями это место было не назвать. Хотя как и во всём, и тут было исключение в виду чуть менее десятка молодых крыс, свернувшихся в один большой ком в углу, в самом «престижном» месте, где несколько более крупных особей прикрывали собой и шкурами зверей мелких собратьев.

То тут, то там слышался топот маленьких сквижат, что с вываленными языками и небольшими кучками по несколько тварей топотали по туннелям в поисках мусора и развлечений. Уснувший часовой не заметил, как его облепили их маленькие шарообразные фигуры, облизывая и обгрызая амуницию. Утром ему предстояло за эту провинность стать рабом, откуда во второй раз выбраться было очень сложно…

Не спал и ушастый гоблин на цепи. Он дрожал, укутанный в лысые от старости шкуры, с тоской вспоминая те дни, когда он был уважаемым гоббо. А теперь он «советник по гоблиноидным» вопросам, как с издёвкой его называли эти голохвостые…

Не спали и в подземных лабораториях и кузнях, самых дальних по ходам. Старый, даже ветхий, колдун с отшелушивающейся кожей просто уже не мог много спать и проводил свое время у чанов, пробирок и колб, переливающимися всеми цветами радуги. Его место обитания было обставлено как и положено колдуну и инженеру: горящие восковые свечи, обрывки свитков, исчерченный и затёртый до дыр пергамент, части тел разнообразных существ и на специальном подносе небольшая горка камушков то ли чёрного, то ли тёмно-зелёного цвета. Порой старик сидел с закрытыми глазами, будто бы прислушиваясь к чему-то и часто кивал, то ли от болезни, то ли соглашаясь с какими-то своими мыслями, или невидимым собеседником. Ещё он помешивал гигантскую ёмкость с какой-то жижой, из которой кто-то порой пытался выбраться, на что старик сердито пыхтел и скидывал это обратно в булькающее нечто.

Из темноты, с подстилки за ним внимательно следил мелкий худой крысёныш, из головы которого торчал довольно крупный камень, с виду похожий на те, которые лежали на подносе перед стариком.

Где-то ниже на ярусах и в стороне, в рабском отдельном загоне лежали скованные цепями здоровяки-орки, что не переставая пыхтели, пробуя на прочность свои оковы. Особенно старался один, может и не самый крупный из четвёрки пленников, но запоминающийся своим страшным шрамом поперёк морды.

Скрипел зубами и костями в своей, не самой маленькой норе, в унисон завывающему на поверхности ветру возможно человек, а возможно и крыса… Это сложно было понять, так как форма тела этого существа постоянно менялась, принимая то одну, то другую форму.

Кузня отдыхала до утра, ввиду малого количества хорошего топлива и металла, с которым бы можно было работать.

Где-то в тёмном углу худощавый и дрожащий крыс высекал искру, чтобы поджечь кучку хургунь-травы, вдыхая запах которой он жаждал успокоиться. Он верил, что ему это поможет, не замечая, как иссыхает его кожа, как и в без того суетливом поведении проявляется всё большая нервозность.

По красным отблескам глаз в туннелях были видны ещё более тёмные, чем окружающий мрак, тени. Беззвучно они пробирались по стене, ведущей к логову самок. Здесь же вспыхивали короткие, но ожесточённые драки — в этом месте было больше охраны, чем у сокровищницы (кому оно надо, это золото), и стояли не абы кто, а те, кто носил на теле специальное выжженое клеймо, носитель которого и получал место как в этой охране, так и доступ к ласковым самкам. Клеймо же получали ветераны, сильные и верные правителю этого логова, воину, что в одиночку из кучки мелких кланов создал могучее по местным меркам племя.

Иногда порывы ветра бывали так сильны, что это отчетливо чувствовалось в самом центре этого подземного логова. В полутёмной