Немое Заклинание - Николай Павлович Иванников

Экзамен для чародея-2: Немое Заклинание

Глава 1

Топи, трупы и принцессы, или Приграничье как оно есть

«Тайная тропа» терялась в кромешной тьме шагах в десяти спереди, и я вел своего скакуна по ней очень осторожно, чтобы он, не дай бог, не свернул с перепугу в сторону. А потом темноту эту вдруг распорола сверху-вниз огненная полоса, и словно бы раздвинула гигантский занавес, за которым скрывался светлый наполненный жизнью мир. Я сразу звонко шлепнул белогривую Снежку голяшками по бокам. И быстро устремился вперед, не теряя драгоценного времени. Магия в Приграничье работает абы-кабы, и потому может выкидывать порой весьма странные фокусы.

За спиной у себя я слышал топот копыт лошади Завадского.

В проход мы заскочили всего за пару секунд до того, как он схлопнулся. Позади послышался чмокающий звук, с каким обычно закрывается «тропа», и Кристоф принялся истово молиться. Да и было отчего: выход открылся на самом краю вонючего болота, и случись это на пару саженей левее — мы с ним угодили бы прямиком в самую топь.

Но удивляться тут было нечему. Приграничье — они есть Приграничье. «Тайные тропы» в этих местах могут вывести куда угодно, хоть прямиком в ад. Потому их и используют здесь крайне редко, стараясь открывать проходы при этом как можно дальше от границы. Во избежание, так сказать…

Снежка, испуганно заржав, шарахнулась вправо, где был виден поросший веселой травкой пригорок. Сделав пару шагов, она замерла, покачнулась и даже чуть не завалилась на бок, но устояла все-таки и дальше продолжила свой путь. Ноги ее с натугой и чавканьем вылезали из топи, чтобы вновь погрузиться в нее, но я чувствовал: с каждым шагом лошади моей становится все легче.

— Давай, родная, давай! — приговаривал я, не разжимая зубов. — Еще немного!

Кристоф позади меня тоже что-то бормотал на великолепной смеси русского, польского и французского языков.

Снежка наконец ступила на твердую почву, уперлась передними ногами в пригорок и с победным ржанием вырвала себя из топи. Я сразу соскочил на траву и обернулся на Кристофа, который все еще барахтался на своем Рыжем в болоте и непрерывно крестился.

— Служба мага Синей Линии порой заключает в себе весьма неприятные моменты, — сказал я нравоучительным тоном, — но все они с лихвой покрываются теми знаниями и опытом, которые маг получает в результате.

— Весьма рад это слышать, мсье Сумароков! — отозвался Кристоф, едва не сверзившись с Рыжего в топь. — Но мне хотелось бы, чтобы таких неприятных моментов было как можно меньше. Видите ли, мой друг: моменты моментами, а я у маменьки с папенькой всего один сын. Не хотелось бы их расстраивать.

— Тогда рекомендую вам взять немного правее, — посоветовал я, рукой указав на то место, где еще недавно сам выбрался на сухое место. — Глядишь, и маменька с папенькой останутся довольны.

Кристоф послушал моего совета и уже скоро стоял рядом со мной, притопывая, чтобы сбить с сапог налипшую тину. Потом медленно осмотрелся.

— И где мы находимся, если не секрет? — поинтересовался он.

— Не секрет, — отозвался я, помотав головой. — Понятия не имею, друг мой. Понятия не имею!

Вокруг был лес. Не особо дремучий, и не особо темный, но высота деревьев не позволяла увидеть и без того спрятавшееся за тучками солнце, чтобы определить направления движения. Впрочем, вариантов у нас было немного — граница топи в этом месте изгибалась подковой, в нижней части которой и находились сейчас мы с Кристофом. Так что двигаться мы могли только в одну сторону — к открытой части этой «подковы».

Это радовало. Не потому, что я знал, что это верное направление, а потому, что не нужно было сейчас делать какой-то выбор. Его у нас попросту не было.

Оправившись и вновь заскочив на своих лошадей, мы двинулись в путь. Около получаса мы петляли промеж деревьев, постепенно удаляясь все дальше от болота.

А потом увидели мертвеца. Он сидел у высокого мшистого пня, прислонившись к нему спиной, и только обломанные сучья, торчащие по обе стороны от него, не давали ему упасть. Голова его была слегка запрокинута назад, отчего у нас была возможность рассмотреть его лицо совершенно отчетливо.

Впрочем, лучше бы ее не было. Покойник пролежал здесь никак не меньше недели, и лицо его сильно опухло, буквально раздулось, превратившись в шар. Глаза ему выклевали птицы, и вместо них у него были сейчас просто две черные дыры, заполненные высохшей кровью, в которой отвратно копошились белые опарыши. Щеки и шея были обглоданы зверьем, и воняло от него настолько отвратно, что я на всякий случай отвел Снежку от Кристофа подальше — если его вдруг затошнит, не хотелось бы получить на себя порцию блевотины.

Рядом с трупом лежала обнаженная шпага. Должно быть он какое-то время отбивался от зверья, которое почуяло скорую поживу. Странно еще, что его до сих пор не растащили по косточкам.

Приблизившись к мертвецу, мы спешились. Мельком глянув на Кристофа, я заметил, как скривилось у него лицо от отвращения.

— Бедолага, — пробормотал неофит, поглядывая на покойника сквозь растопыренные пальцы. — Как же он очутился в этой глуши? Почему умер здесь? Обратите внимание, Алексей, рядом с ним два пистолета!

Я уже и сам заметил оружие, лежащее рядом с трупом. Должно быть, перед смертью несчастный разрядил их в каких-то тварей, которые пытались откусить от него лакомый кусочек. Убить не убил — иначе бы их трупы тоже валялись бы где-то поблизости, но отпугнуть наглецов ему удалось.

— У него нет правой стопы, — заметил Кристоф. — Полагаю, ее отгрыз какой-то зверь.

Я глянул на него хмуро и присел у правой ноги покойника. Стопы действительно не было. Но вряд ли это было делом звериных зубов. Голенище сапога осталось на ноге, а сама же стопа была словно отсечена очень острым топором. Белеющий срез кости был очень гладким, и вряд ли кто-то из животных мог разгрызть ее настолько ровно.

— Это не зверь, — сказал я, осматриваясь. — Думаю, около недели назад где-то поблизости открылась «тайная тропа», но он сошел с нее слишком поздно. И лишился ноги.

Кристоф посмотрел на меня ошарашенно.

— Разве так бывает⁈ — воскликнул он. — Как такое вообще возможно⁈

—