Александр. Том 3 - Олеся Шеллина

Александр. Том 3

Глава 1

Я стоял возле окна и смотрел на улицу. Солнце отражалось от искрящегося белоснежного снега и слепило глаза. В Петербурге такое яркое солнце редкость, а здесь можно спокойно наслаждаться солнечными днями даже сейчас, в преддверии зимы, когда выпал первый влажный и липкий снег. Он скоро растает, но пока искрится на солнышке вполне задорно.

На тропинке в парке показались женские фигурки. В одной из них я узнал Лизу и улыбнулся. Мудров посоветовал ей чаще гулять, и она весьма скрупулёзно выполняла его рекомендации.

Собственно, одной из рекомендаций лейб-медика императрицы было повременить с отъездом из Москвы. Мудров опасался, что на столь малом сроке да ещё и после выкидыша у императрицы шанс потерять и этого ребёнка увеличивается в разы, если она днями напролёт будет трястись в карете. И мы решили не рисковать.

Возвращение в Петербург запланировали после Нового года. И одной из причин были сани. Поездка зимой в карете по плохо расчищенным дорогам лично для меня попахивала серьёзным извращением. В санях более комфортно, и Лизу не будет так трясти, как в экипаже. Нужно лишь почаще останавливаться, и нормально доедем. Зимин как раз сейчас маршрут составляет и подданных подбирает, кого по дороге мы осчастливим своим присутствием с ночёвкой.

По другой дорожке пробежали Коля с каким-то незнакомым мне мальчиком. Остановившись, Николай принялся лепить снежок. Мальчик затормозил, слегка заколебался, а потом сам зачерпнул горсть снега. Чуть в стороне от них стоял Новиков с Михаилом. Миша хотел бежать к брату, но Николай Иванович его удержал. Всё-таки Миша был ещё слишком мал, чтобы составить компанию старшему брату в его играх.

— Ваше величество, — в кабинет вошёл Скворцов.

Илья уже практически полноценно занял место моего секретаря. Сперанский хоть и продолжал числиться на этой должности, но находился в моей приёмной всё реже и реже. С моего позволения, естественно. До нашего возвращения в Санкт-Петербург он должен был проконтролировать все начатые в Москве нововведения, чтобы они не пошли на растопку, едва мы покинем город.

— Кто этот ребёнок с Колей? — спросил я, поворачиваясь к Илье. Секретарь сразу же подошёл ко мне и выглянул в окно.

— Это Александр Раевский, — ответил он уверенно. — Николай Николаевич неделю назад приказал привезти сюда детей, когда окончательно убедился, что в свою деревню ни он, ни Софья Алексеевна в ближайшее время не вернутся.

— Смирился наконец-то? — я усмехнулся и снова посмотрел на детей.

— Я бы не назвал его состояние смирением, ваше величество, — Илья улыбнулся. — Скорее, он начал получать от своего изменившегося положения определённое удовольствие.

— Это хорошо, — я отвернулся от окна и подошёл к своему столу. — Раевский — принципиальный тип, а его порядочность, по-моему, больше похожа на какую-то душевную болезнь. С другой стороны, должен же в моём ближнем окружении присутствовать человек, способный в какой-то момент пробудить мою совесть. К тому же Коля может со временем стать верным и преданным другом. Мы в этом направлении понемногу движемся. И я сомневаюсь, что сын слишком сильно отличается от отца. Так что Николаю будет полезно, если его другом детства станет Саша Раевский.

— Его высочеству весьма понравился Александр, ваше величество, — Илья отошёл от окна вслед за мной. — Их представили друг другу вчера по распоряжению вашего величества. Новиков Николай Иванович предложил Николаю Николаевичу определить сына ему в обучение вместе с его высочеством. Он считает, что в компании не только игры веселее проходят, но и науки легче запоминаются.

— Я с ним полностью согласен.

Илья положил какое-то письмо на стол, прежде чем подойти ко мне, и я взял его, разглядывая взломанную сургучную печать. Что-то мне в этом письме не нравилось, но я никак не мог понять, что именно.

— А где адрес? — наконец до меня дошло, что именно мне не нравится.

— Его привёз курьер, — Илья бросил на письмо очень странный взгляд. — Прямиком из Лондона. Капитан Гольдберг Иван Савельевич.

— Вот как? — я снова покрутил письмо в руках, а потом посмотрел на Скворцова. — Он здесь?

— Да, ваше величество. Ожидает в приёмной, — спокойно ответил Илья.

— Ты читал, что здесь написано? — я продолжал смотреть на него.

— Да, ваше величество, — повторил секретарь.

— И что думаешь? — мне одновременно хотелось вытащить письмо дрожащими от нетерпения руками и бросить его в печь.

Что-то мне подсказывало, что подобные письма не должны храниться после прочтения. Ни один архив, ни единый томик чьих-нибудь мемуаров не должен содержать даже упоминания о подобных письмах. Разве только Макаров Александр Семёнович на старости лет рехнётся, уедет за границу, обиженный на меня до зубовного скрежета, и примется строчить эти самые мемуары, раскрывая все секреты подряд. Вот только я даже представить себе не мог, что может заставить Александра Семёновича поступить подобным образом.

Молчание между тем затягивалось. Илья задумчиво смотрел на письмо и молчал, а я терпеливо ждал, пока он сообразит, что же мне ответить. Наконец секретарь поднял на меня взгляд.

— Я не знаю, ваше величество, — он снова посмотрел на письмо. — Так и хочется сказать, что пути Господа нашего неисповедимы.

— Любопытно, — я открыл письмо. — Позови Гольдберга и оставь нас, — бросил я Илье и углубился в чтение.

Это было даже не письмо, а донесение, написанное незнакомым мне почерком. Я успел прочитать его до середины, когда дверь открылась, и в кабинет вошёл капитан Гольдберг. Оторвавшись от чтения, я бросил на него внимательный взгляд. Он выглядел сильно уставшим, как и в тот раз, когда привёз мне сообщение Макарова о нелепой гибели лорда Уитворта от рук каких-то разбойников.

— Вы были в Лондоне, когда это случилось? — спросил я, возвращаясь к чтению.

— Да, ваше величество. Я даже сопровождал графа Воронцова к лорду Аддингтону в тот вечер, когда было совершено это гнусное и отвратительное по всем статьям нападение на карету его величества короля Георга, — ответил Гольдберг, а я снова прервал чтение и внимательно посмотрел на него.

— То есть, вы присутствовали у премьер-министра в тот самый момент, когда ему донесли о случившемся? — я прищурился, быстро дочитал письмо до конца и принялся теперь рассматривать