Индульгенция 2. Без права на жизнь - Тимур Машуков

Индульгенция 2. Без права на жизнь

Глава 1

Индульгенция.

Без права на жизнь

Том второй

Глава 1

Как нас вставило,

как нас вставило,

как нас вставило, боже!..

Как нас вставило,

как нас вставило —

чтоб вас так вставило тоже…

Ох уж мне эта Кудыкина гора, чтоб ей пусто было! Я пошел, как порядочный, наверх, а там как все засвистит, как налетит! Леший воет — кричит, что лишили тринадцатой зарплаты. Русалки на ветвях предлагают интим за скромную плату, намекая на экзотику. Кот Баюн, поигрывая цепью, рассказывает, как хорошо в Нави и как плохо в Ирии. Еще и Лихо Одноглазое пристало с предложением купить у него очки. На один глаз. И так расписывало все их преимущества, что я и вправду чуть не купил.

Ох, и тяжко было, особенно с русалками — так-то они дамы очень даже ничего. И зазывали так активно, всячески соблазняя винами заморскими, да яствами заграничными. Но я ж кремень — стойкий, как оловянный солдатик. Все выдержал.

Правда, в какой-то момент мне подумалось, что это всё вообще галлюцинация, потому как штырило меня не по-детски.

То мне казалось, что моё тело покрывается чешуей, то изо рта вырывалось пламя. А иногда хотелось срочно куда-то бежать и похищать принцессу. Или на худой конец княжну. Ну, и к консервам, внутри которых находился какой-то герой, я начинал испытывать слабость. И с каждым шагом всякие изменения происходили все чаще, отчего я вообще потерялся во времени и пространстве. Поэтому просто тупо передвигал ноги, забыв вообще, зачем куда-то иду.

Еще возникло желание полететь. Вот прямо очень сильное. Я даже пытался пару раз оторваться от земли, хорошенько разбежавшись — но ноги предательски заплелись, и я упал. Мелькнула даже мысль залезть на дерево и спрыгнуть оттуда, дабы ветер понес меня на своих крыльях. Но не полез, поленился. Вот только вопрос, почему это я иду, а не лечу, в голове стал всплывать всё чаще и чаще.

Вершина горы показалась внезапно — вот я иду, а вот уже стою и смотрю на портал. Хотя фиг его знает — я мог так и целый день простоять с разинутым ртом, накрыло-то меня знатно. А еще мутило сильно. И почему-то вид страшного прохода вызвал у меня неудержимый смех. Сложно сказать, что так на меня подействовало, но мне было дико смешно. Я даже на земле повалялся, держась за живот от приступов хохота. Потом меня немного отпустило, но все равно периодически похихикивал.

— Ты дошел. Странно, — появился возле меня когда-то уже виденный мужик. Помню, что знаю, как его зовут, но вот кто он…

У него на плече лежала дама и пьяно икала. Зеленая дама. Собрав мозги в кучу и предельно сосредоточившись, я вспомнил ее имя — Навка. И кажется, мы с ней того этого… Близкие друзья, в общем. Тогда почему она с ним, а не со мной? В воздухе отчетливо запахло ревностью и пиздюлями изменщице.

— Забирай эту пьянь. Она победила, -мужик бесцеремонно закинул ее в портал. Как мешок с картошкой. — И этого тоже. Прошел, хоть и не идеально. Все договоренности сохранены.

Рядом с ним появилось воющее тело. Поджопник, и вратарь пропускает мяч к воротам.

— Ну, и ты вали. Заслужил. Но в ближайшие пару дней здесь не появляйся. Мне после тебя еще бардак разгрести нужно.

Увернувшись от его длани, которой он собрался нанести мне увечье посредством подзатыльника, я с гордым видом зашел в портал.

А там что? А там стоит встречающая группа много так встречающих собралось. Это все для меня, что ли? Так уважают? Приятно до слез!

Навка блюет, Стужев — я внезапно вспомнил, кто он такой, — воет и жалуется на какого-то маркиза из сада, называя его то милым, то тварью. А мне как-то внезапно поплохело. Ну, и вывернуло всем, что было сожрано непосильным трудом.

Все стали орать, что-то наперебой предлагать, а мне было так плохо, что я вообще ничего не воспринимал. Потом почуял, что холодом повеяло. Сильно так. И фейерверки из глаз — прям как на Новый Год. Тело стало таким невесомым. Но встретившись с чем-то твердым, всю невесомость потеряло, взбодрив мозги болью, от которой они стали чуть лучше работать.

Чую, кто-то склонился надо мной и дышит так часто. Ой, что-то плохо мне и желудок бурлит. Изжога, догадался я, выдохнув пламенем, отчего дышащее что-то быстро свалило, завывая от боли.

— Поднимите мне веки, — простонал я, но увы, подмога не пришла, подкрепления не прислали. Пришлось помогать себе самому руками. Сложно, но я геройски справился.

Голоса из общего гула стали разделяться на слова, а потом и на предложения. Резкий свет постепенно перестал травмировать мои глаза, и я наконец увидел всю картину, разбитую на фрагменты, и смог более адекватно оценить ситуацию.

Так, что имеем в наличии: суровый дед со взором ледяным — одна штука. Пара телок, нарядно одетых — ниче так, с пивом пойдет. И остального народа несчитано.

— Видар, мне плохо, — подползла ко мне Навка и положила голову на колени.

— А мне, блять, вот прям зашибись, да? — сочувствия во мне не было ни капли.

— Ты злой…

— Нихуяшечки. Злой вон тот дед, которому мы газон облевали. А я добрый.

— Это твой родственник?

— Судя по тому, как он на меня смотрит — определенно.

— Прямо вот так по взгляду догадался?

— Ну да. Раз хочет убить, значит, родня.

— Высокие отношения.

— Отож. Ладно, давай вставать — знакомиться будем. А то что-то мне прям реально нехорошо. Змей, гад, протухшее зелье впарил.

— А от чего оно?

— Судя по боли, от головы. Ну, чтобы сама отвалилась. Если что — работает. Но больше мне его не предлагать. Лучше уж топор, чем это.

— Видар Раздоров? — деду походу надоело ждать, пока я оклемаюсь, и он решил взять процесс в свои холодные руки.

— А кто спрашивает? — проявил я несвойственный мне дух бунтарства.

— Я Дмитрий Афанасьевич, князь Моров. Глава рода.

— Рад познакомиться, дед. Здрасте всем! — я встал и даже изобразил на лице дружелюбную улыбку. — Я Видар, это Навка, а того завывающего ты знаешь. Кстати, проводник из него так себе. То Кощей