Воронцов. Перезагрузка. Книга 6 - Ник Тарасов

Воронцов. Перезагрузка. Книга 6

Глава 1

В конце сентября стало холодать. Ночью уже, возможно, были даже заморозки, потому что утром было непонятно — роса это на траве или изморозь.

А так, в общем-то, было красиво — жёлтая с красным листва на деревьях завораживала взгляд. Берёзы стояли, словно девушки в золотых сарафанах, осины пламенели багрянцем, клёны раскинули свои ветви, усыпанные разноцветными звёздами-листьями — от бледно-жёлтых до тёмно-бордовых. Всё переливалось осенними цветами, создавая картину, достойную кисти самого искусного художника.

В утреннем воздухе ощущалась особая прозрачность, которая бывает только осенью. Каждый звук разносился далеко — крик петуха в деревне, стук топора в лесу. Небо становилось выше и глубже, приобретая тот особый, пронзительно-синий оттенок, который не спутаешь ни с чем. По этому синему полотну неспешно плыли редкие облака — белоснежные, пушистые, с золотистой каймой от солнечных лучей.

А какие закаты стояли в эти дни! Солнце, опускаясь за горизонт, окрашивало небо в такие невероятные оттенки розового, алого, оранжевого и фиолетового, что дух захватывало.

По утрам у леса клубился туман — молочно-белый, густой, как кисель. Он стелился, заползал в низины, окутывал кусты, создавая впечатление, будто ты находишься не в обычной деревне, а в каком-то зачарованном месте. А когда туман рассеивался, можно было увидеть лес — яркий, разноцветный, словно расшитый мастерицей ковёр.

Благо дожди ещё не зарядили. Пока осень входила в свои права неторопливо, давая нам возможность подготовиться к зиме, заготовить дрова, утеплить дома. Воздух пах дымом от костров — в огородах жгли опавшую листву, и этот горьковатый аромат смешивался с запахом спелых яблок, грибов и влажной земли, создавая неповторимый букет осени.

Игорь Савельевич приехал в очередной раз за партией досок. Его обоз показался на дороге, ведущей к нашей деревне, ещё издали — телеги, гружённых разным товаром, и сам купец верхом на гнедом мерине. Но главное, что привлекло внимание всей деревни, — он привёз целый зверинец свиней, как и обещал в прошлый раз.

Свиньи были отборные — крупные, упитанные. Они недовольно хрюкали и повизгивали. Деревенские ребятишки, завидев такое диво, высыпали на улицу и бежали за телегами с громкими криками и смехом.

— Ну как, Егор Андреевич, доволен? — спросил Игорь Савельевич, спешиваясь и отряхивая полы своего дорожного кафтана. — Выбирал самых лучших, упитанных. Тут и на солонину хватит, и на окорока, и на колбасы.

— Доволен, Игорь Савельевич, очень доволен, — ответил я, пожимая его крепкую руку. — Как раз вовремя привёз. Зима не за горами, а запасов много не бывает.

Мы, предварительно зная, что тот привезёт свиней, заранее сделали небольшой загон — просторный, с крепким частоколом, чтобы свиньи не разбежались. А то были случаи. Утеплять его не стали, потому что понимали, что всё пойдёт на заготовку, а не на разведение. Свиньям предстояло прожить здесь совсем недолго.

— Доски готовы? — поинтересовался купец.

— Готовы, как договаривались, — кивнул я. — Хорошие доски, сухие, без сучков. Можешь сам посмотреть, проверить.

Игорь Савельевич довольно кивнул, и загрузившись обоз отправился в обратный путь.

На следующий день мы приступили к заготовкам. Захар, принялся демонстрировать своё мастерство в разделке мяса. Он орудовал так быстро и ловко, что казалось, будто в руках у него не тяжёлый тесак, а лёгкое перо.

— Это ещё что, — хвастался Захар, ловко разделывая тушу, — я, бывало, за день по десятку голов обрабатывал. Руку набил так, что мог с закрытыми глазами работать.

Вокруг него собрались мужики, внимательно наблюдая и стараясь помогать чем только могли. Всё-таки не каждый день у нас такая масштабная заготовка.

Я же тем временем собрал баб и рассказал, как нужно правильно делать тушёнку:

— Нарезать мясо нужно кубиками, не слишком крупными, но и не мелкими, — объяснял я, показывая примерный размер. — Потом добавить лук, соль, перец, лавровый лист и чуток чеснока.

Шефство в этом процессе взяла на себя Настасья — та громким голосом командовала своими помощницами не хуже армейского капрала. Рядом с ней суетились Прасковья и Пелагея.

— Вот так, милая, — наставляла Настасья Пелагею, когда та неловко орудовала ножом, — держи руку ровнее, чтоб куски одинаковые были. А то не проварятся как следует.

— А соли сколько класть? — спрашивала Прасковья, готовя специи.

— Не жалей, — отвечал я, — мясо много соли берёт. Лучше чуть пересолить, чем недосолить. В первом случае всегда можно водой разбавить при употреблении, а вот если недосолишь, то может и испортиться.

И всё-таки русская печь творит чудеса. Никакой автоклав не сравнится с ней — мясо получалось нежное и очень вкусное, буквально таяло во рту. Томилось оно там медленно, на ровном жару, пропитываясь ароматами специй и дыма.

Когда первая партия была готова, мы устроили настоящую дегустацию. Мужики, прервавшись от работы, столпились вокруг стола, на который Настасья выставила глиняный горшок с дымящейся тушёнкой. Запах стоял такой, что слюнки текли у всех без исключения.

— Ну-ка, отведайте, — пригласил я, и мне не пришлось повторять дважды. Мужики вмиг расхватали куски хлеба, макали их в подливу и отправляли в рот, причмокивая от удовольствия.

— Вот это да! — восхищался Семён, облизывая пальцы. — Такой вкусности я отродясь не едал. Даже у моей тёщи, а она мастерица, так не получается.

— Это всё печь, — объяснял я, хотя и понимал, что дело не только в печи, но и в специях.

Мы аккуратно выкладывали всё это в банки, которые впрок изготовил Митяй. Банки получились хоть и не такие красивые, как фабричные, но крепкие и надёжные.

Сверху заливали всё слоем жира — толстым, почти в палец, чтобы никакой воздух не проник, а потом ещё плотно заматывали кожей. Так, чтобы воздух не проходил, почти как закатки получились.

— Сколько же такая банка храниться может? — спросил Прохор, с интересом разглядывая готовый продукт.

— Месяцами, — ответил я уверенно. — Если правильно сделать, то хоть до весны простоит, и ничего ей не сделается.

После все эти сокровища бережно спускали в подполы да ледник, где они могли храниться всю зиму и весну, не портясь.

Кроме тушёнки, мы сделали и другие заготовки: засолили сало, закоптили окорока, начинили колбасы. Ничто не пропало — даже потроха шли в дело: печень на паштет, из крови делали