Отморозок 6 - Андрей Владимирович Поповский

Отморозок 6

Глава 1

Одиночная камера, площадью не более четырех квадратных метров. Маленькое густо зарешеченное окошко вверху, серые покрытые грубой цементной шубой стены, прикрученные болтами к стене деревянные нары. Из мебели в камере только грубо сколоченная табуретка. На оправку выводят два раза в сутки утром и вечером, но если очень припрет, то могут вывести и во внеурочное время. В отличии от батальонной нелегальной «губы», здесь на Астраханской гарнизонной гауптвахте, меня никто не трогает. Караульные строги, но подчеркнуто вежливы, никакого хамства. Кормят тоже на удивление прилично. Никаких разносолов, обычная еда из солдатской столовки. Еще одна странность, в отличие от остальных арестованных, строевой подготовкой и штрафными работами меня тоже никто не запаривает. Я тут на особом положении, получается. Просто сижу в камере уже третьи сутки, как будто в ожидании чего-то, или, может быть, кого-то…

На утро после пожара к нам в часть приехала целая кавалькада военных автомобилей. По всему было видно, что это не просто обычная комиссия, а какое-то очень большое начальство. Ну да, смерть в части не рядовое событие. А тут еще и ночной пожар с трупами, который получился славным. Полыхало так, что зарево стояло на всю округу. Я успел вернуться в казарму и залезть обратно в окно еще до того, как все как следует разгорелось.

Выйдя из туалета, старательно изображал слабость и, специально загребая ногами, понуро поплелся обратно в спальню. На вопросительные взгляды дневального и часовых, только страдальчески скривившись потер живот. Кое как доковылял до места, и стянув сапоги, рухнул на свою койку. Потом, когда уже начался шум, так и лежал, усиленно делая вид, что мне плохо и совсем нет сил. Нас на тушение пожара никто не выводил, видать там и так хватало народа. А уже утром началось.

Первым в казарму, раньше чем обычно, примчался возбужденный ротный. Он объявил, что в связи с произошедшим ночью ЧП, сегодня работ и занятий не будет. Следом появился взъерошенный Алкснис, на котором лица не было. Он заперся с ротным в кабинете, а потом туда стали таскать по одному личный состав. Первым в кабинет потащили дневального, следом наших часовых. Четвертым был я. Ну что же, весьма ожидаемо.

Войдя в кабинет, я четко доложил.

— Младший сержант Костылев по вашему приказанию прибыл.

Ротный, с опухшим от пьянки лицом землистого цвета, сидевший за своим столом, только равнодушно кивнул, а мной сразу же занялся Алкснис, нервно меряющий кабинет шагами.

— Ты зачем сегодня ночью выходил из спальни? — С ходу накинулся на меня он.

— В туалет, товарищ капитан, — пожал плечами я. — У меня после ареста расстройство желудка случилось, так я полночи с толчка не слазил.

— Не было никакого ареста Костылев, — тут же разъярился Алкснис. — Ты понял? Никакого ареста не было. Попробуй только сказать на допросе что-то другое, и тебе тут конец настанет. Прокурор как приехал, так и уедет, а тебе здесь еще полтора года служить. И то, как ты будешь служить, будет зависеть от того, как ты себя поведешь в этой ситуации. Понял меня?

— Так точно, товарищ капитан. Вас понял. — У меня после ужина случилось расстройство желудка, вследствие чего, я несколько раз в течение ночи бегал в туалет.

— Ну, так-то лучше, — злобно процедил Алкснис, меряя меня взглядом с ног до головы — Так значит, ты на улицу этой ночью не выходил?

— Никак нет, товарищ капитан. Не выходил. Всю ночь находился в расположении, можете хоть у дневального, хоть у кого спросить, — подтверждаю, спокойно глядя в глаза этому долговязому мудаку.

— И что случилось этой ночью, ты не знаешь? — Остановившись вкрадчиво спрашивает меня особист.

— Только в общих чертах, — пожимаю плечами. — Знаю, что был пожар, и что вроде кто-то погиб при пожаре.

— А откуда знаешь? — Ухватывается за последнюю фразу Алкснис.

— Услышал из разговоров. К нам кто-то из первой роты заскакивал и потом пошли разговоры, что бытовка сгорела.

— Кто заглядывал?

— Не помню. Меня до сих пор немного мутит, после ночи на толчке, поэтому я мало присматриваюсь к тому, что вокруг делается. Так, что услышал, то и знаю.

— Ладно, иди. Потом, когда я разрешу, зайдешь в БМП, пусть тебя там посмотрят. — Устало кивает капитан, добавляя. — Да, и вызови сюда Ханикаева.

Выхожу из кабинета и подхожу к Эдику, с которым мы еще толком не поговорили после моего выхода из под ареста. Эдик как будто чувствует себя виноватым, но я-то понимаю, что он не виноват в том, что случилось с Бергманом. Эти твари мстили через Ромку мне, и это моя вина, что не смог предугадать подобное развитие событий. А Эдик молодец, быстро сориентировался, нашел Рамазана и смог организовать оборону спальни. Если бы не он, то все могло быть еще хуже, хотя, куда уж хуже. Хотя нет, все же хуже всегда есть куда.

— Иди, там тебя зовут, — киваю ему, и ободряюще хлопаю его по плечу. — Давай потом посекретничаем, а то, за всеми событиями, мы с тобой не пообщались нормально.

Эдик только кивнул и пошел в кабинет к ротному. А я направился к Рамазану, который так и лежал на своей койке, безучастно смотря вверх.

* * *

Рамазана я немного приободрил, а вот пообщаться с Эдиком так и не удалось. Вскоре к нам в казарму явился незнакомый лейтенант, в сопровождении двух комендачей из Астрахани, и меня под конвоем отвели в штаб, где оставили в пустой комнате на втором этаже совершенно одного, выставив у двери вооруженного часового. Там мне пришлось дожидаться часа три, прежде чем в комнату зашли два офицера со знаками военной юстиции — щит с перекрещенными мечами на малиновых петлицах и с малиновыми околышами на фуражках. Первый в звании капитана, второй майор.

Все время ожидания, я провел в медитации. Гадать, зачем меня здесь заперли было глупо. Все и так понятно. Скорее всего, уже выявлено, что пожар случился в результате поджога, и я являюсь основным подозреваемым. Вот только почему? Жорж со своими приятелями перешел дорогу много кому, и подозреваемых должно быть как минимум половин батальона.

Мои сомнения быстро развеяли. Оказалось, что следственная группа поработала довольно