Сын помещика 2 - Никита Васильевич Семин

Никита Семин

Сын помещика — 2

Глава 1

25 июня 1859 года

— Чудная у тебя рубаха, — сказал отец утром, наблюдая, как я одеваюсь на свою тренировку.

— Она удобна. И летом в ней меньше потеешь. Да и одевается проще.

— Это я заметил, — покивал отец. — Может, и себе такую же взять? Тебе ее Маргарита Игоревна сшила?

— Да, за портрет. Я бы еще и панталоны укоротил, — посмотрел я на свои штаны, которые играли здесь роль нижнего белья. — Где-то до колен. Тогда вообще было бы здорово.

— И не боишься ты оголяться, — хмыкнул он.

— А чего мне стесняться? — удивился я и демонстративно развел руки в стороны.

Со стороны можно было увидеть тощего подростка с пожелтевшим синяком на лице. Руки худые, ноги тоже. Но тренировки уже начали давать свой результат. Пока внешне это не особо заметно, но комплекс упражнений из будущего мне давался уже гораздо легче. Я даже думал сегодня повысить количество либо подходов, либо повторений — приседаний, отжиманий да прыжков на месте. Был бы турник, еще и подтягивался бы.

— Да как я вижу, ты не из стеснительных, — расхохотался папа. — Ладно уж, иди. Только все одно — на людях в ней не ходи.

Я и не собирался. Уже привык, что одежда в этом времени — отражение твоего социального статуса и зажиточности. В простой футболке из обычного хлопка могут и за мещанина какого принять, если не знать, что я дворянин.

На заднем дворе уже обливался холодной водой Владимир Михайлович.

— В любой день закаливаетесь? — поздоровавшись, спросил я его.

— И в любую погоду, — кивнул мне мужчина.

В этот момент пришла Пелагея с тазом воды уже для меня. Скинув футболку, я наклонился, и девушка тут же вылила все мне на спину. Встряхнувшись, как собака, я наскоро обтерся полотенцем и натянул футболку обратно. После чего приступил к тренировке. Зубов смотрел на все это одобрительным взглядом.

— Даже жаль, что ты на службу идти не хочешь, — сказал он. — Уверен, что в поместье останешься?

— Да. Сами знаете — я наследник. Надо вникать в дела, да помогать отцу. Иначе, что потомкам оставлю?

— Надеюсь, твои младшие братья такие же. Вот уж у кого нет необходимости думать о поместье, — вздохнул мужчина.

— Им еще расти и расти. Но по утрам с ними Корней занимается, а он, как вам известно, инвалид. Обучит их основам ратным, да привьет любовь к службе.

— Это да. Вот только он сейчас здесь, а не с ними.

— Мы завтра уже возвращаться думали. Итак задержались.

Говорил я на выдохе, активно приседая. В итоге Владимир Михайлович решил мне не мешать и завершил разговор.

После завтрака я предложил отцу съездить на завод к Миллеру.

— Зачем? — удивился он.

— Да сельхозинвентарь особый заказать. Который к коню цепляется. Сеялки, косы на конном приводе и тому подобное.

— Это тогда нам лучше к Небесчетнову идти. У него мастерская, которая такой струмент делает, — покачал головой отец.

— Ну к купцу, так к купцу, — пожал я плечами.

Собравшись, мы поехали не к самому Ивану Небесчетному, а напрямую в его мастерскую. При ней была открыта и лавка, где продавался сельхозинструмент. В основном — самый простой, ручного типа.

Пока ехали, я попытался донести до отца свою мысль о пользе покупки хорошего инструмента для крепостных.

— С косами и серпами из доброго железа они быстрее свою работу справят. Без нашей помощи им такое не купить. И помнишь — мое предложение про трех сменную систему работы на полях? Я только для непогоды ее предложил, но ведь можно и в обычный день такое ввести. И тогда у них больше свободного времени появится.

— И для чего им свободное время? — хмурился отец.

— Так если мы мельницу будем ставить — то рабочих людей придется нанимать, чтобы ее сложить. А тут — можно будет лишь начального человека, который в кладке кирпича разумеет, нанять. А строить он будет руками наших крепостных. Им-то плату и поменьше можно будет положить, чем сторонним людям. И деньгу эту они потом у нас тратить будут. На ту же муку с той самой мельницы.

— Копейки совсем, — отмахивался отец, — а струмент добрый дороже выйдет.

— Так вспомни про ремесла, — продолжал я его уговаривать. — Коли кто из тех рабочих уразумеет, как кирпич класть добро, то потом и искать и нанимать начального человека на стороне не придется. А ежели нам еще что построить придется? Да и мало ли, какая погода будет. Вот они скосят сено — а потом дожди зарядят. И будут просветления лишь на день, за который все не соберешь. Сгниет сено под тем дождем. А со струментом добрым они быстрее справятся. И все на сеновалах лежать будет, под крышей, без опаски за сохранность.

— Хмм… все одно — много потратить придется.

— Так давай, сегодня вечером договоримся о новых портретах? Народу приедет на спектакль не мало. Кто-нибудь да пожелает себе купить. И вот эти деньги я тебе и верну за струмент?

— Ладно, — отмахнулся от меня отец, поняв, что я не отстану. — Будет тебе струмент для душ.

Мысленно я тут же потер руки. Убедил-таки отца!

Лавка располагалась на территории бывшего крестьянского подворья, а сама мастерская — на «задах» лавки, со входом с параллельной улицы. Подворье для лавки даже особо переделывать не стали. Деревянный дом, в котором жила крестьянская семья, так и вовсе не трогали. Там теперь управляющий лавки со своей родней жил. А вот сарай для скота переделали под саму лавку. С улицы прорубили вход, повесили над ним вывеску, да и остановились на этом. Внутри поработали над переоборудованием помещения больше. Стоило нам шагнуть внутрь, как над входом прозвенел колокольчик. Маленький совсем, бронзовый. Слева от входа были широкие окна, выходящие во внутренний двор. Под окнами и поставили прилавки с разложенным товаром. Справа была стойка продавца, а в дальнем конце лавки — дверь, за которой скорее всего располагался склад. В лавке уже были покупатели. Какой-то седобородый мужик задумчиво стоял перед прилавком, уставившись на ценник под серпом, и теребил свою бороду, хмуря брови. Приказчик скучающе смотрел на него, вяло отгоняя мух от своего лица. Но при виде нас тут же оживился и расплылся в улыбке.

— Чего изволите-с?

Отец обернулся ко мне, и я тут же перечислил количество нужных кос, серпов, тяпок и лопат. Это мы с