Судьба боится храбрых - Андрей Имранов

Тим пошевелился и вздохнул — он уже порядком устал, и просветительские усилия Хозяина пропадали втуне: Тим не понял и половины из рассказанного. И как это должно было пролить свет на природу возникшего в комнате света — Тим тоже не понял. А Руша Хем продолжал:

— Но Порядок Вещей усложнялся с каждым делением, и количество Законов Природы росло так же. И однажды стало так, что появилась Смерть. И своим появлением Смерть породила Рождение. Каждый новорожденный человек уже не был всемогущим и всеведущим в той же мере, что все остальные люди-боги, поскольку Весы Судьбы при рождении отмеривали ему его силу в меру дел его в предыдущей жизни. Некоторые новорожденные оказывались сильнее, некоторые — слабее. И оказалось, что меру божественного в человеке — волю — можно развить. Одним удавалось ее развить больше, другим меньше. И однажды воля одного человека оказалась сильнее совокупной воли связанных с ним других людей. И это был первый волин.

— Так, — сказал Тим, заволновавшись, — а скажи… если смотреть снаружи, окно этой комнаты светится?

Руша Хем покивал:

— Ты понял. Нет, не светится. Я могу сделать, чтобы оно светилось для всех, кто есть в этой долине, но тогда мне потребуется вложить в этот свет чуть больше воли.

— Я понял. Я хочу учиться на волина.

— Я так и думал. — Руша Хем встал. — А теперь слушай. Ты больше никогда не будешь плакать. Также ты больше не будешь выражать свои эмоции и чувства чем-либо, кроме слов, и только тогда, когда это тебе будет разрешено.

— Что, даже улыбаться нельзя? — Тим улыбнулся.

— Об этом можешь не беспокоиться. Поверь мне, у тебя не будет поводов улыбаться.

— Но… я сам видел… слуги, которые меня несли… они смеялись…

— Они — Исполняющие, — ответил Руша Хем. — Какое мне дело до их слез и смеха, пока они делают свою работу? Но ты не понял. Тебе тоже можно будет выражать эмоции, но только когда ты научишься полностью их контролировать. Как ты собираешься стать волином и диктовать свою волю миру, когда ты самого себя обуздать не можешь?

— Понятно, — буркнул Тим, опуская голову.

— Ты все еще не понял. — В голосе Хозяина зазвучали металлические нотки. — Повтори это еще раз, убрав эмоции с лица и из голоса. Пока я оставляю твой ответ без наказания, но уже с завтрашнего утра советую тебе тщательнее контролировать себя, если хочешь избежать боли.

Тим вздохнул, поднял голову и попытался сделать бесстрастное лицо:

— Я понял!

— Еще раз.

— Я понял.

Руша Хем смерил Тима взглядом и сказал:

— Пока сойдет. Если у тебя есть еще вопросы, задавай сейчас.

Тиму очень хотелось спросить: «Обязательно ли бить людей, когда их учишь?» — но он воздержался. Он догадывался, что с тем же успехом может задать этот вопрос морю, горе или небу.

— Как далеко отсюда мой мир?

— Смотря как идти. Короткий путь короче одного шага, длинным же путем ты можешь идти всю жизнь, но не приблизиться и на одну тысячную его.

Тим вздохнул. Задумался.

— Кто сильнее — маг или волин?

— Глупый вопрос. Запомни: сильнее волина может быть только другой волин. Ибо первое и основное, во что любой волин вкладывает свою волю, — это вера в то, что он будет жить долго, свободно и богато.

— Сколько времени учатся на волина?

— Всю жизнь. Все, разговор окончен. Отдыхай, завтра тебе понадобятся силы. Каждый последующий день — тоже.

И Руша Хем вышел из комнаты. Свет погас. Тим вздохнул и поерзал, устраиваясь поудобнее. Он не без удивления отметил, что от жуткой боли недавнего наказания остались одни воспоминания — ничего не болело, только тонкие иголочки покалывали отлежанную руку. Тим снова вздохнул и закрыл глаза. Он опасался, что долго не сможет заснуть от дневных треволнений, и уже готовился считать барашков, но сон навалился на него почти мгновенно.