Волокита - Артём Соболь

— Варь... Прости меня. Я себя как свинья вёл. Можно я тебя обниму?

Обнимает она сама. Просто поднимает меня, стискивает. Вздохнув укладывает обратно и убегает. Уже через минуту возвращается с подносом. Садит меня, дабы не упал, обкладывает подушками и улыбаясь начинает кормить с ложечки.

— Вячеслав Ерофеевич, вы не поверите как я рада. Пока вы болели... Все глаза выплакала. Осторожнее, суп горячий.

Суп, хоть судя по виду пропущенный через миксер, нечто волшебное. Ароматное, вкусное, придающее сил и поднимающее настроение.

Тело, охотно принимает сию жидкую субстанцию. А от того что такая женщина кормит меня...

— Морсик, — вытерев салфеткой мои губы подаёт стакан Варя. — Вам нужно больше жидкости. Так целитель приказал.

Пью, ем. Варя улыбаясь восхищается моему аппетиту. Говорит, что до болезни, я ел меньше. И уж тем более, суп с мясом не ел вообще. Только салатики и всякие каши.

Я это знаю. Дома, за такой рацион меня за глаза называли воробьём. В школе... Эх, травоядным. Причём такое прозвище, мне дала одна из невест. Потому что когда её толкнули, а после оскорбили, я не вступился. Я просто убежал.

Ну а чего она хотела? Я при росте метр семьдесят, весом чуть больше сорока килограмм в одежде и обуви. Заступник из меня такой себе.

— Всё, — поскребя по тарелке ложкой улыбается Варя.

— Ещё хочу.

— Нельзя, Вячеслав Ерофеевич. Вы как... Кхем... Вы последний месяц только бульончиками питались. Вам суп только три дня как давать разрешили. Ежели вам плохо станет, с меня ваш батюшка голову снимет. Беречь вас приказал, пуще глаза.

— Не снимет. Я заступлюсь. Ещё поварёжку? Варь, лучше налей. А то я на охоту пойду. На холодильник. Объемся колбасы...

— Какой вы сегодня решительный. Не ходите, сейчас всё будет. Ох, так и представляю вас розовеньким, полненьким. Яйца принести?

— Четыре.

Эх, какая хорошая женщина. Да там по глазам видно что любит меня без ума. Везёт же некоторым. Хотя почему некоторым? Мне!

В этот раз Варя отсутствует дольше. Минут наверное двадцать. Возвращается не одна. С ней взмыленный усатый мужичок или же наш клановый лекарь. Тимофей Иваныч Иволгин. Меня осматривают, проверяют. Лекарь внимательно разглядывает меня светящимися глазами и растерянно заключает, что со мной всё хорошо. Повреждения, почти всех, органов исчезли. Суставы, практически уничтоженные долбанутой диетой, мистическим образом восстановились. Лекарь прописывает пить больше жидкости, разрешает вставать расхаживаться и предлагает сходить в баню. Нет, не посылает, а именно предлагает попариться и помыться. В общем мне надо свалить из комнаты, чтобы её продизенфицировали, поменяли постельное бельё и проветрили.

После того как доедаю и полчаса отдыхаю, иду в баню. Иду медленно, держась за Варю. В бане, уже натопленной, нянька заводит меня в парилку. Садит на полок и удаляется. Кое-как раздеваюсь. Задыхаясь от жара сижу, потею. Как сказал лекарь остатки заразы выгоняю. Почему-то пьянею. Возможно от жара, а возможно от пряного пара. Но, как же это хорошо... Я прям чувствую что мне... Да и баня. Не что-то по чёрному, а прям как современная сауна.

Открывается дверь. В парилку с тазиком, веником и банками, проскальзывает замотанная в простыню Варя. Ставит таз под краны, набирает кипятка, бросает туда берёзовый веник. Улыбаясь открывает банку...

— Ну, Вячеслав Ерофеевич, давайте париться.

— Вместе? Я...

— Стесняетесь? Да полно вам. Не в первый же раз.

Да, действительно не впервые. Но раньше всё было по-другому. Раньше я в ней женщину не видел. Кого угодно, видел... Няньку, домохозяйку, даже надзирателя... Но женщину... И что говорить? Она же...

Она красивая. И лицо, и фигура. Всё при ней. Настолько при ней, что заводиться начинаю. И это как бы неудобно. На мне из одежды... Вообще ничего. Я как добрая сволочь разделся. И что мне ей сейчас сказать?

— Я просто не ожидал.

— Ложитесь. Лицом вниз. Я намажу вас мёдом, отпарю веником. Вам сразу лучше станет.

Лечь не успеваю. Варя сама укладывает меня, скидывает простынь, наливает на ладонь мёд и начинает растирать мне спину.

Лежу, морда дабы женщина ехидную лыбу мою не видела, к стене повёрнута. Женщина гладит меня, массирует спину и плечи. Хихикнув садится на меня и начинает более активно растирать. При этом елозит по спине своей грудью.

— Ну как, нравится? Вам приятно?

— Божественно. Варь... Ты чудо.

Чудо, кто же ещё. И красивая, и добрая, и заботливая. А какая нежная. Как ласкает...

— Замечательно, — вставая с меня выдаёт нянька. — А теперь ложитесь на спину.

— Эм... Нет.

— Почему? Вячеслав Ерофеевич, так нужно. Переворачивайтесь.

— Я голый.

— Я тоже. Если вы думаете что можете чем-то удивить меня, то сразу скажу, я вас с младенчества купаю. Вы вот такой маленький были. Головка на сгибе локтя лежала, а с ладони ножки свисали. Вы маленьким народились... Не хотите переворачиваться? Ну тогда я сама.

Сопротивляться не могу, сил всё ещё нет. Варя нагло и бесцеремонно переворачивает меня. Тут же кхекает. Отводит взгляд...

— Ерофей Вячеславович... Ой... Вячеслав Ерофеевич. Ваше сиятельство... А вот это как понимать?

— Ты красивая. Нежная такая. Прости...

— Простить? За что? За то что вы мужчина и правильно реагируете на женщину? А вы знаете, я рада.

— Это как-то неудобно. Вдруг ты подумаешь что-нибудь...

— Не знаю как все, — выливая мёд мне на грудь и растирая улыбается нянька. — Но я считаю себя красивой. И то что вы, предмет моего обожания, именно так на меня реагируете, мне льстит. Не надо смущаться, это естественно. Главное не перенапрягайтесь. И скажите уже, как я вам?

Варя отходит, упирает руки в бока и вопросительно смотрит. И у неё, есть на что поглазеть. Грудь пятёрочка, узкая талия, широкие бёдра. Интимная стрижка в виде полоски.

Видя что мне нравится, Варя поворачивается спиной. От такого зрелищая выдаю стон.

Варя смеясь забирается на полок, садится мне на ноги. Наклоняется и елозя грудью по животу, ей же касается того что сейчас стоит. От этих прикосновений вздрагиваю. С трудом сдерживаю себя от поспешных действий. Сильно хочется обнять её и поцеловать. Варя же, словно пытаясь довести меня, активнее двигается. И вот когда уже почти всё... Она встаёт, плещет водой на каменку и