Два часа до конца света. Том II - Виктор Маршанский

— Давай, шибани ещё, — Настойчиво предложил Николай, который внезапно оказался возле стола.

— Сука! Падла! Тварь! Гнида! — Восклицала сотрудница, шагая через кабинет к большой двадцатилитровой бутылке, наполненной плотным дымом. — Скотина такая!

Спустя несколько минут, два взрослых образованных человека уже сидели на диване, укуренные в сопли.

— Ох, — простонала сотрудница, — блядский понедельник!

— И не говори, — отозвался Мирных, навалившись всем весом на подлокотник.

— Это всё из-за того, что я на него наорала.

— На кого?

— На Греджева.

— На этого хрена? Да забудь о нём. Он уже лет шесть как в Москву перевёлся. Да, летит время, конечно.

— Греджев свалил, а вот Верховцев всё ещё тут. По-любому, этот старый хрыч мне мстит.

— Да не гони, мать, — Николай шутливо пихнул локтём коллегу. — Я знаю, чё у них.

Повернув голову, Маргарита постаралась придать растекающемуся лицу серьёзный вид.

— Чё?

Наклонившись к сотруднице, доктор Мирных вкрадчиво проговорил в самое её ухо:

— Хуй через плечо.

— ПАСКУДА!

Схватив с дивана халат Николая, Шихобалова принялась бегать за ним вокруг дивана.

— Стой, блять! — Верещала метареалистка, стегая коллегу одеждой на манер кнута, — Стой, сказала.

Дементьев, задыхаясь от смеха, тщетно пытался увернуться.

— Да погоди! — Умолял сотрудник, убегая от метареалистки. — Я ща сдохну. Стой, стой, стой!

Выбежав в коридор, сотрудник Комитета по этике резко захлопнул за собой дверь, заставив Маргариту впечататься в неё на полном ходу.

— Открой, сука! — Доносилось из кабинета.

Хохоча, Мирных сползал по стене. Сев на пол, он отдышался, ожидая, пока Марго не успокоится. Несколько мимо проходящих сотрудников косо посмотрели на него.

— Доброе утро, — сказал им доктор, сидя на полу.

Дверь медленно открылась, и в коридоре показалась Маргарита. Усевшись рядом с коллегой, она показала бейдж:

— Забыла, что у меня тоже есть ключ. Так чё там у них?

— От своих из Комитета я знаю, что ты направила админам письмо с какими-то рекомендациями. Касательно Беты.

— Да, — кивнула Маргарита, заставив огненно-рыжие пряди плясать по её лицу, — там какой-то Таумиэль. Была вероятность, что он разумен.

— Ну, вот, походу они последовали твоим рекомендациям.

В момент протрезвев, метареалистка схватила Николая за плечо.

— Что там?

— Точно никто не знает. Я видел лишь мельком: это огромный документ.

— Мыслеграфия обычно занимает достаточно много текстовых блоков. — Поделилась Марго, понизив голос. — Мы исследовали более двух тысяч SCP, обладающих разумом. Но ни одного Таумиэля.

— Так вот там этих, как ты выразилась, текстовых блоков более пяти тысяч! По слухам, это просто гора труднопостижимого текста.

— В смысле, оно наносит вред разуму? Или его осмысление за пределами человеческого разума?

Николай покачал головой:

— Ни то, ни другое. Если совместить сведение Комитета и сведения Статистов, в том числе, нашей многоуважаемой Дарьи Реутовой, можно сделать вывод, что цирк управляется клоуном.

— Че-го?

— Суть в том, что любое предложение в этом нескучном трактате тянется через сотни страниц. Источник послания называет себя первородным, и имеет вполне себе человеческий склад ума, согласно анализу текста. Проблема в том, что вместо того, чтобы написать… э… например, стол. Вот, вместо того, чтобы написать «стол», этот придурок пишет «гранённая, отражающая лучи восхода утренней звезды, поверхность из итальянского высокопрочного стекла на которой стоял монументальный аппарат вентиляции лёгких формата "Чих-пых»…

Маргарита вдруг разразилась смехом. Проходящая мимо уборщица посмотрела на неё как на сумасшедшую, и ускорила шаг. Помахав уборщице левой рукой, правой Николай взял коллегу под локоть.

— Ладно, подруга, давай встанем.

Кряхтя и задыхаясь от смеха, дергаясь как вобла, выброшенная на берег, Шихобалова вползла в кабинет.

Устроившись на диване, сотрудники возобновили разговор.

— Вообще охренели мы с тобою, да? — Глубокомысленно проговорил Николай, набивая колпак травой. — Раньше ты по кустам пряталась, чтобы покурить, а теперь мы на потеху Нижним этажам сидим в коридоре обдолбанные.

— Да, — протянула Шихобалова, лицо которой стало вдруг заметно грустнее, — на лавочке было здорово.

— Давай, кури, — пригласил Мирных, положив руку на плечо коллеге.

Сделав несколько затяжек, сотрудница выпрямилась.

— Я знаю, что я сделаю!

— Канистру с бензином дать? — Подмигнул специалист по этике.

— Не, — под красными глазами Марго расцвела улыбка, — Я поеду в Зону 112. И выясню, что это за Таумиэль.

Затянувшись дымом, Николай подержал его в лёгких.

— Тебя не пустят, — констатировал он на выдохе.

— С чего это? — Нахмурились метареалистка, следуя примеру коллеги.

Сделав глубокий вдох, Маргарита вытянулась по стойке смирно.

— Видишь ли, — пояснил Мирных, — ты уже причастна к Зоне 112 как амбассадор тамошнего Отдела метареалистики. Плюс, твой прошлый проект связан с этим Таумиэлем, пусть и косвенно. Из соображений секретности, тебя не допустят. Слышишь, Марго? Выдыхай, ты бледнеешь.

Шумно выдохнув, Маргарита рухнула на диван. Подперев голову рукой, она повисла на подлокотнике.

— Завербуй меня.

— Куда?

— В Комитет.

Вытянув остатки дыма, сотрудник упал на диван рядом с ней.

— С чего это? — Передразнил он коллегу.

— В Комитет охотно берут метареалистов, так?

— Допустим, — ухмыльнулся Николай, начиная догадываться.

— Ты завербуешь меня в Комитет, а после отпишешь Зоне 112. Администраторы не рискнут спорить с Комитетом, а Рогволд соснёт хуйцов.

— Жестокая ты. Я понимаю, Верховцев — мудак, но Комитет…

— Принеси, пожалуйста, телефон.

— Я что, единственный обладатель обеих ног здесь?

— Я в сопли, отец. Повреждения тотальны, восстановлению не подлежит.

— Подушки безопасности хоть раскрылись? — Острил сотрудник, вставая с дивана.

— Раскрылся пока только твой ебальник, а подушки сработали. — Средний палец поднялся в воздух.

Передав телефон Маргарите, Николай вернулся на место. Достав из внутреннего кармана куртки блокнот, он принялась его листать в поисках номера.

— Да где же оно? А, вот.

Набрав номер, Сотрудница вслушилась в гудки.

— Алло. — Уставший мужской голос отозвался с другого конца провода.

— Доктор Одинцов, здравствуйте, — бодрый голос Шихобаловой, казалось, существовал отдельно от висевшего на подлокотнике тела.

— О, это вы, — без энтузиазма отозвался Смотритель, — чем обязан?

— Я прилечу к вам на днях. — Радостно отрапортовала метареалистка. — В качестве ревизора от Комитета по этике.

— По этике⁈ —