Надлежащий подход - Ирина Сон

– Чистая, – кивнула Годана. – Даже родинок почти нет. Худющая – жуть! Одни жилы да мослы. Поздно созревать начала, впрочем, с такими-то приключениями неудивительно. Я бы дала ей лет восемнадцать.

Я чуть не поперхнулся. Какой, оказывается, замечательный у меня был уход за собой! В тридцать лет выглядеть как восемнадцатилетняя девушка с задержкой в развитии не всякому дано. А мама всё нос воротила от моей косметической фирмы. Как выяснилось, зря. Отличные у них скрабы, маски и кремы! Замечательные!

– Как самочувствие Дана Втораковича, Илья? – спросила Зденька курчавого. – Не пошла его болезнь на убыль?

Оказавшийся Ильей мужчина степенно огладил бороду.

– Я тишком слуг расспросил, и те говорят, что ему становится хуже. Но к их словам следует относиться с осторожностью: они часто преувеличивают. Вот вернется Арант Асеневич – и узнаем точно. Дан Вторакович почти месяц как на земле живет. Равновесие его уже должно было прийти в порядок.

– Говорили ему, что долго в море плавать нельзя, – укоризненно проворчал кто-то в дальнем углу стола. – Что вдоль берега ходить надо. А ему всё неймется. Неведомые страны ему подавай! Земли диковинные! Вы мне хлеба лучше подайте!

– Вот уж точно, – поддакнула Годана, протянув требуемое. – Многие мореходы мнят себя крепкими и непоколебимыми. Нет в них понятия, что морю и ветру любая человеческая воля, как нам – муха. Предупреждай не предупреждай, а пока самих не клюнет – не прислушаются к мудрецам Порядка. Вот и Дан Вторакович из той же породы…

– Придержите язык, – раздался строгий голос Аранта от двери.

Он прошел к столу, позволил наполнить щами миску, взял ложку и хлеб. Служители замолчали, внимательно наблюдая за ним. Мудрец ел сосредоточенно и молча, глядя куда-то в стол. Между его бровями залегла хмурая морщинка – свидетельство крайней озабоченности владельца. Всем стало ясно, что слуги не преувеличивали.

Закончили обед в тишине. Никто не решился нарушить сосредоточенную думу главного. За первым последовало второе: жаркое с грибами в пузатых горшочках. Я со вздохом от своей порции отказался. Глаза хотели, но в желудок не поместилось и половины миски щей. Настаивать Зденька не стала. Видимо, понимала, что «исхудавшая в плену девочка» сразу всё съесть просто не способна.

Затем тихая служанка, которую я сразу даже не заметил, собрала посуду и стала разливать из пузатого заварочника и самовара чай. Почуяв запах, я чуть не прослезился и первым протянул чашку. Русские умудрились приготовить самый настоящий Паха-Ча – мятный чай. Арант с тяжелым вздохом налил его из чашки в расписное блюдце.

– Всё плохо, братья и сестры, – сказал он и подул на блюдце.

Я огляделся. Да, чай полагалось пить не из чашек, а сначала остужать, затем цедить небольшими порциями, как в старом мультфильме «Летучий корабль», и закусывать сладостями. Последние здесь были представлены яблочной пастилой, вишневым вареньем и пряниками. Да, русские всегда знали толк в чаепитиях, даже альтернативные. Я тоже налил чай в блюдце и прислушался к разговору.

– Море слишком сильно исказило равновесие Дана Втораковича, – рассказывал Арант. – Ему не помогли ни освобождение от дурной крови, ни сад, ни земля, ни даже заговоры и обряды. Если мы не найдем средства от морской язвы за эти три дня, то он умрет, а вместе с ним и наша честь. Илья, ты самый старший среди нас. Что скажешь?

Илья отхлебнул чай, пригладил завитки на бороде и, подумав, ответил:

– Вероятнее всего, Дана Втораковича всё еще не отпустило море. Возможно, ему стоит уехать подальше в леса, чтобы морские ветра до него не долетали.

Я даже завис. Морские ветра как причина морской язвы? Что за болезнь такая странная? Отит, что ли?

– Да, я тоже так думаю, – кивнул Арант. – Но Дан Вторакович не выдержит дороги. У него шатаются зубы, болят руки и ноги, появились язвы…

Язвы на теле моряка дальнего плавания? Я медленно обвел стол взглядом. Пастила, варенье и пряники мирно лежали на местах. Разваренные в хлам щи спокойно переваривались в моем животе. Служители еще и тушеной картошкой наелись. Никаких свежих овощей, фруктов, даже элементарного чернослива нам не подали. Почему-то никаких солений, даже квашеной капусты не было. Если предположить, что на стол больного регулярно ставили такое же разваренное и пареное, – а скорее всего, так и было, ведь у него болели десны и зубы – то картинка складывалась весьма однозначная. Скорее всего, у Дана Втораковича была самая популярная морская болезнь восемнадцатого века. И лучше на земле ему не становилось как раз из-за того, что он элементарно не мог жевать свежие фрукты и овощи, а давить соки здесь было не принято. Не росли здесь настолько сочные фрукты.

– Я полагаю, что язвы – это хороший признак, – сказала Годана. – Это морская соль старается покинуть тело.

– Это плохой признак, – возразил Илья. – Да, соль старается покинуть тело, но она уже разнеслась по телу. Если её выпустить, то нужно будет восстановить Равновесие земной солью.

– Да, пожалуй, мы так и поступим, – вздохнул Арант и отставил чашку. – Если мы соберем всю нашу земную соль, думаю, это поможет. Илья, мне нужно будет прокалить нож для кровопускания.

Я ошалел. Чего? Они собрались лечить цингу кровопусканием и солью?!

Блюдце выпало из рук и звонко завертелось на столе. Служители вздрогнули и повернулись ко мне, словно только что вспомнили о моем существовании. Я виновато улыбнулся.

– Послушайте, – вдруг медленно сказала Зденька. – У Тэхон нет морской язвы. У всех хаоситов была, а у Тэхон – нет. Она отощала, явно голодала, но море отчего-то не повлияло на неё. Тэхон, открой рот! – женщина распахнула рот посильнее, жестами призывая меня сделать то же самое.

Я застыл с улыбкой на лице. Открыть рот? Чтобы они мне туда пальцами залезли?!

Главный не поленился – подошел и наклонился. Я отшатнулся, недовольно клацнув зубами, когда его толстые пальцы потянулись к моим губам.

– Тэхон, открой рот, – умоляюще попросил Арант, тыкая пальцами себе в зубы. Те, кстати, у него были немного неровными, но целыми и крепкими. Видимо, неплохой ополаскиватель они готовили из мочи.

Я нахмурился и прикрыл рот пальцами.

– Наверное, она считает, что ты хочешь украсть её душу, – улыбнулась Годана.

– Ладно, пусть не открывает, – сдался мудрец. – Помогите мне!

Он пальцами отогнул губы, чтобы я полюбовался на его десны. Зденька и все служители повторили вслед за ним – кто во что горазд. Взрослые, огромные, бородатые и не очень, люди скалили мне зубы со всех сторон. И вдобавок мычали, умоляюще вращая глазами. Окажись на моем месте