Надлежащий подход - Ирина Сон

– Точно не разбудим? – прошептала Зденька.

– Она целую ночь не спала, потом в повозке всю растрясло – не проснется! – ответила таким же шёпотом Годана. – Давай я спину посмотрю, а ты – ноги, потом мы её перевернем и проверим живот и руки.

Руки запорхали по телу, приподняли сорочку. Я усилием воли заставил себя лежать спокойно и ровно дышать. Характерная растительность на руках и теле у меня была удалена всё той же лазерной эпиляцией. Во-первых, голая кожа не задерживала запах пота и не оставляла желтые пятна на белых рубашках, во-вторых, черные волоски слишком выделялись. Нетронутыми остались только ноги. Но ведь в этом веке волосатые ноги были и у женщин.

Они не собирались меня раздевать. Годана только приспустила пояс, чтобы посмотреть на копчик, и отогнула лямки бра. Даже в подмышки не сунулась. Видимо, решила, что слишком нежное место. Зденька так вообще выше бедер не поднялась – не смогла приподнять штанины. Но бедра её и не интересовали.

– На лодыжках и в коленках чисто, – прошептала она.

Шею обдало воздухом, и я невольно напрягся.

– Спина и шея тоже чистые, – ответила Годана, опустив пряди.

– Переворачиваем, – шепнула Зденька, осмотрев предплечья. – Тощая-то какая! Кожа да кости!

Наступал самый ответственный момент.

За руки я не волновался – по ухоженности они дали бы сто очков форы местным красоткам. Плюс Зденька посмотрела лишь на сгибы локтей, выше подняться у неё не получилось. А вот не сбилось ли бра? Не выглядывал ли дракон? Татуировка, конечно, была не слишком большой, вся умещалась под «грудью», но мало ли?

– Если она даже у хаоситов была такой разборчивой, то неудивительно, – буркнула Годана.

Они осторожно начали меня переворачивать. Я сообразил, что если у них получится, то никакое бра меня не спасет – появится возможность спокойно задрать сорочку по самую шею. Да и архитектурное излишество в штанах, природой для женщин не предусмотренное, никто не отменял. И я недовольно замычал, пряча лицо в подушку. Руки моментально исчезли, оставив меня на боку. Я быстро подтянул одну ногу, прикрывая пах. Удачно повернулся – перекинул руку на грудь, прикрыв бра, панталоны образовали складки, даже изгиб талии обрисовался.

– Грудь не получится осмотреть и бедра, – с досадой пробормотала Зденька, приподняв сорочку. – Это её белье…

Я едва удержался от облегченного вздоха.

– Да там и не надо, – отмахнулась Годана. – Это только мужчины туда рисунки бьют, женщины так не делают. Во-первых, больно, во-вторых, хаоситки тоже грудью кормят.

Нет, у неё явно были проблемы со зрением. Осмотреть самые подозрительные места – и ничего не заметить? Я даже не знал, радоваться мне или оскорбляться. Неужели я и правда настолько не походил на местных мужчин? Ладно, мышц у них больше и шеи явно толще, и рост зачастую переваливает за два с половиной метра. Но я что, даже на мальчишку не смахивал?! А может, она и заподозрила, но по каким-то причинам промолчала?

– Да куда этой детей кормить? Не грудь – прыщики одни. Бедра узкие – не разродится ведь. И ребра торчат, – жалостливо пробормотала Зденька и погладила меня по голове.

У меня так и зачесался язык сказать что-то вроде: «Спасибо тебе, женщина! Теперь я знаю, что у меня хотя бы бедра узкие!»

– Откормим, – бодро сказала Годана. – Вот сейчас как раз обед будет!

Зденька погладила меня по голове еще раз, потеребила за ухо.

– Тэхон! Тэхон! Вставай!

Я вздохнул, словно только проснулся, пошевелился и взглянул на женщин с максимально беззащитным выражением лица. Для верности потер глаза и буркнул надутыми губами:

– А?

Те моментально растаяли.

– Обед, Тэхон! – Зденька показала, как ест суп. – Еда! Ням-ням!

Я рассудил, что самое время начать изучение языка. А то с таким уровнем коммуникации у аборигенов рано или поздно кончится терпение.

– Е-да? – повторил я, вопросительно склонив голову набок.

– Еда! – обрадовалась женщина и подала мне платье.

Я быстро схватил тонкую голубую ткань, прижал к животу, встал – сорочка упала до бедер – и уже спокойно, без спешки накинул расшитую ткань на плечи, затянув пояс. До меня постепенно дошло, что самый опасный этап благополучно миновал. Хвала косплеерам, которые педантично сшили панталоны к платью. Хвала бра!

Да и отношение Зденьки и Годаны явно стало теплее. Они показывали дорогу и общались уже гораздо охотнее. Зденька твердо вознамерилась обучить меня языку и по пути тыкала пальцем в разные предметы, называя их. Я повторял, стараясь имитировать акцент, и вертел головой во все стороны.

Гостевой дом выдавал нехилый достаток хозяина. Стены были обиты тканью с симпатичными ненавязчивыми узорами. Большие окна радовали глаз настоящим прозрачным стеклом. На полу вместо простых досок красовался уложенный елочкой паркет из темного дерева. Всюду стояла изысканная мебель, причем абсолютно разная, словно хозяин прошелся по какому-то международному рынку и скупил всё дорогое, что под руку попало. Хотя, конечно, обстановка по сравнению с трактиром была просто шикарная! У лестницы на стене даже зеркало висело!

В доме было два этажа. На втором располагались спальни, на первом – кухня. К кухне примыкала столовая. Аккуратная деревянная лестница вела в коридор, который служил и прихожей, а из коридора уже можно было попасть на кухню.

В столовой по центру стоял огромный, уже накрытый стол. Вокруг него сидели служители. Я с облегчением увидел, что хоть там и были общие горшки и супницы, каждому полагалась отдельная глубокая деревянная миска.

Едва я сел на свободное место, Зденька схватила мою тарелку и, помахав ею перед моим носом, объявила название. Я послушно повторил. Севшая рядом Годана взяла половник.

– Щи! – гордо назвала она коронное русское блюдо и навалила мне столько, что у меня чуть глаза на лоб не полезли.

Тарелка со стуком встала передо мной.

– Кушай!

Я сначала внимательно рассмотрел еду. Щи были сварены из курицы, зеленых листьев и какого-то странного овоща, который старательно маскировался под желтую картошку. Из привычных составляющих я выловил морковку и лук. На вкус оказалось весьма приятно. Почему-то вспомнилась русская бабушка, к которой отец возил меня на каникулы. Знакомство с ней выдалось недолгим – она умерла через три года после нашего переезда из Кореи. Я заработал ложкой, опознав в зеленых листьях крапиву. Жалко только, всё было разварено до такой степени, что разваливалось на языке. И остро не хватало чесночка и сметанки. Служители довольно крякнули при виде такого аппетита.

– Я