Второй шанс для Элии - Марина Николаевна Александрова

И, казалось бы, самой себе всё доходчиво объяснила. Самое время было бы испугаться, но вместо этого какая-то часть меня будто бы хищно прищурилась и затаилась, точно виверна перед прыжком.

— Доброе утро, юные господа, — раздался от порога всегда жизнерадостный голос профессора.

Господин Фирс был улыбчивым и добродушным мужчиной, что в стенах громадины Изэр, казалось необычным. Будто бы у профессора, что ни день, то праздник и на фоне вечно серьёзного отца и недовольной мачехи, он выглядел действительно странно.

— Что ж, я рад, что теперь у меня не два благородных юных ученика, а три, — сказал профессор, ободряюще мне улыбнувшись. — Добро пожаловать, Элия, надеюсь, твой юный ум быстро наверстает то, что было упущено.

После этих слов начался урок. Первой была грамматика и мне действительно пришлось несладко. Прежде я никогда не держала в руках стилос и сперва даже растерялась, как этим писать, не говоря уже о том, что писать⁈ Но странным образом я довольно уверенно взяла в руки письменную принадлежность и про себя радостно назвала её «перьевой ручкой» и добавила, что это прям «буржуйский шик для нищих».

— Возможно, тебе сперва стоит попрактиковаться просто держать стилос и начать писать что-то вроде палочек и крючочков? — предложил профессор.

— Не ссы…с-страшно, — выдохнув, с облегчением улыбнулась, что не брякнула того, что собиралась, — я практиковалась с карандашом.

— Что ж, тогда пиши так, как получится, после занятий я дам тебе текст, который нужно будет ещё раз записать и выучить, если на уроке не справишься.

— Хорошо, — кивнула я, начиная переписывать то, что профессор писал на доске для нас. Сначала буквы тяжело давались. В принципе, ничего необычного, учитывая то, что читала я по слогам, но через какое-то время стилос привычно лег между пальцев и я стала писать гораздо увереннее. Правда, только пока дело касалось переписывания. Записывать на слух было сложновато. Кое-как справившись с уроком грамматики, пришла пора математики… И вот тут началось что-то по-настоящему неожиданное.

— На прошлом уроке мы начали очень сложную, но невероятно важную для вашего будущего тему — умножение. Мы разобрали с вами, что это такое и на время своего отсутствия я задал вам выучить таблицу, которую мы с вами записали…

«Буквы разные писать, тонким перышком в тетрадь…»

Странная песенка вдруг захватила всю меня, рождая приступ веселья.

«Вычитать и умножать, малышей не обижать…»

Взгляд сам собой зацепился за брата с сестрой, и я едва не рассмеялась в голос. Что за⁈

Чудная мелодия, но уже без слов продолжала фоном литься в голове, а я испытывала какой-то приступ ностальгии, мол, вот оно — счастье! Учеба, таблица умножения, как же кайфово! И не важно, что слово «кайфово» я не знала, но чувствовала, что это когда очень хорошо!

— Тэо, начнем с тебя? Ты же учила?

— Да, господин Фирс, — пропищала девочка, поднявшись со своего места.

— Тогда скажи мне сколько будет семь умножить на восемь, как мы помним, это значит семь взять и сложить восемь раз, да?

— Сорок семь, — промямлила сестрица.

— Пятьдесят шесть, — тихо ответила я.

Тэо злобно зыркнула в мою сторону, а господин Фирс как-то странно присмотрелся ко мне. Я же просто знала ответ. Откуда? Без малейшего понятия.

— Верно, Элия, садись Тэо. Таблицу тебе стоит ещё поучить. Девятью восемь, Элия?

— Семьдесят два, — даже не задумываясь, ответила я.

Господин Фирс спрашивал и спрашивал, а я отвечала точно не Тэо с Себастьяном должны были учить эту таблицу, а я! И судя по всему делала я это весьма усердно. Почему-то перед глазами всплыл толстый кожаный ремень на письменном столе и эта самая таблица рядом…была тут какая-то взаимосвязь, похоже…

— Невероятно, — прошептал господин Фирс, а я впервые порадовалась тому, что голова моя была напрочь отбита — похоже, теперь, я чертов математический гений!

Две недели спустя.

Стук в дверь заставил графа Изэр отложить едва начатое письмо. В связи с начавшейся войной, Эрдас хотел подготовиться к зиме более основательно, чем обычно. Кто знает, чем эта война аукнется, как только ляжет снег и пойдут первые потери. И так, цены выросли чуть ли не вдвое, а что дальше? Страшно представить! Ещё и столько молодых мужчин пришлось снарядить на эту никому не нужную войну за острова. О, чем только думает их император? Тарволь чудом сохранило своё название «империя», давно растеряв большую часть земель и сейчас больше напоминало среднего пошиба королевство. А, с этой войной вообще не пойми к чему придём? Север уже шепчет об выходе из состава Тарволь, а это опять война. Только уже не где-то на загадочных островах, а на его, графа Изэр, земле! Только бы обошлось…

— Войдите, — рявкнул граф, даже не пытаясь выглядеть радушным хозяином.

По его мнению, в его доме не было никого перед кем бы ему следовало вести себя хотя бы немного сдержаннее. Только дай этим дармоедам воли и не успеешь оглянуться, как всё хозяйство по ветру пустят. Бестолковые! Что дети, что жена, что прислуга! И не знаешь, кто хуже! Одни идиоты кругом.

— Доброго вечера, Ваше Превосходительство, — на пороге возник улыбающийся и вечно чему-то радующийся Эдвин Фирс.

Очередной идиот и дармоед, что притащила его жена, чтобы учить их детей. Разве умный человек будет лыбиться, когда на пороге война и голод? Но у этого всё хорошо, вон радостный какой. Конечно, живет у него, как у бога за пазухой и в ус не дует! Знай себе в картишки бегает проигрывать всё, что у него зарабатывает, а раз в три месяца у детей каникулы! Ага, конечно, каникулы… Что б его!

— Добрый? Вот уж не сказал бы, — буркнул Эрдас, всё же давая дозволение учителю войти. — С чем пожаловали?

— Ну как же, — заговорил Эдвин, присаживаясь на стул возле стола графа, — вы же сказали, чтобы я приходил к вам каждые две недели и отчитывался об успехах Элии…

— И, как? Есть успехи? — скептически изогнув бровь, поинтересовался граф, припоминая, что действительно давал такое указание.

— Вы знаете, — как-то чересчур возбужденно затараторил мужчина, — есть! Это поразительно для ребёнка в такой степени запущенности…

— Что же столь потрясло вас, профессор?

На самом деле Эрдас не испытывал иллюзий относительно собственных детей. Самое главное, что у него был Себастьян. Тэодора однажды составит выгодную партию одному из приближенных к императору и укрепит позиции власти на севере. Это было выгодно, как ему, так и императору. И он уже рассматривал наиболее подходящие партии. А, вот, Элия… Её мать была удивительной. Вот