Fallout: Тот, кто бежит по острию - Наиль Эдуардович Выборнов

class="p1">— А кто ты у нас, кстати? — я заглянул пониже в поисках половых признаков и увидел все необходимое. — Ха, парень. Что-то ты ручной совсем. Может у тебя хозяин был раньше? Поэтому ты не в стае? Сбежал или потерялся? Или хозяина убили?

Пёс, естественно, ничего не ответил, только посмотрел мне в глаза. Умные они у него, вполне себе. Чаще всего дикие собаки злющие, бросаются на всех, с ума сходят от голодухи и боли, которую им причиняют мутации. Один раз я даже двухголового пса видел, но редкость это.

— Ну что, пойдешь со мной? — спросил я. — Будешь охранять меня, а я за это тебя кормить буду, поить. Пойдешь? А как бы мне тебя назвать тогда? Назову Макс. Слышишь? Макс.

Он залаял, будто все понял. Я поднялся на ноги, отряхнул их о брюки.

— Давай, Макс, сторожить! — сказал я. — Место! Сторожить!

Пёс будто все понял, отошёл чуть в сторону и улёгся на землю. Я же продолжил срезать шкуру. А потом ещё и мяса нарезать прижется. Да уж, много ещё работы.

Но хоть поговорить с кем будет. Собака — прекрасный собеседник. Слушает, и не перебивает совсем. И не жалуется.

***

Закончил с тушей я только часа через два. Мясо завернул во всю ту же прорезиненную ткань и убрал в рюкзак. Шкуру скрутил и прицепил к нему снизу на ремни. Верёвку развязал, спустил тушу на землю, оттащил в сторону, да там и бросил. Местные хищники раздербанят, гнить не останется.

И пошел дальше. Пёс уверенно трусил рядом со мной. Если не признал во мне хозяина, то уж друга однозначно. По хорошему, нужно было его пристроить куда-нибудь, чтобы охранял, пусть лучше на цепи сидит, чем по пустошам со мной таскается. Всё-таки места опасные, а в стороне его не оставишь, однозначно в бой полезет.

Хотя, если он выдрессирован хорошо, то наверняка может в укрытии прятаться, пока хозяин с проблемой разбирается. Я проверил несколько простейших команд, и он их выполнил, что укрепило меня во мнении о том, что когда-то это был домашний пёс. Так что мне, похоже, придется вспоминать то, чему я учился у Битых Псов, и тренировать его. Впрочем, оно и хорошо, какая-никакая подмога, и не так одиноко будет.

На втором часу я увидел впереди поднимающийся вверх дымок. Не столб дыма, как это было бы, если б на какое-то поселение напали, разграбили и подожгли налётчики, а такой, будто от нескольких малых очагов. Поэтому я двинулся в ту сторону, и очень скоро увидел невысокую стену из сетки-рабицы.

Спрятавшись чуть в стороне, я принялся наблюдать за последнием через бинокль. С виду ничего необычного: вооруженная охрана, чем попало, но всё-таки все с огнестрелом, за сеткой обычные хижины из металлических листов, которые должны были укрывать от дождя и ветра, пара теплиц. Похоже, что местная земля отказывалась родить хоть что-то кроме сорняков, вот им и пришлось замешивать искусственные грядки. Может быть, гидропоника, но вряд ли, скорее просто специально подготовленная почва.

Имелись и брамины, небольшой загон. Вот и все. Интересно, чем они вообще живут? Охотой? Черт его знает.

Но через полчаса наблюдений за поселением, я решился подойти поближе. Встал во весь рост, закинул винтовку за спину, чтобы продемонстрировать дружелюбные намерения, и двинулся в ту сторону.

Охранники заметили меня мгновенно, двое из них вскинули пушки и прицепились в меня. У одного из них была кустарная винтовка из трубы и затвора, который кое-как приделали на место, да ещё и с грубо выточенным деревянным ложем. Я привык не воспринимать такое оружие всерьез. А вот второй был вооружен китайским автоматом, и может доставить мне проблем.

— Кто такой? — спросил один из них.

— Путешественник, — ответил я. — Из Содружества.

— И чего тебе тут надо, путешественник из Содружества? — сварливо поинтересовался второй.

— Хочу купить чистой воды. У меня есть мясо рад-оленя, шкура. Думаю, можно обменять. Если впустите.

Охранники переглянулись. Молчаливый разговор длился несколько секунд, после чего один из них сказал:

— Хорошо. Оружие разряди, и не заряжай. Можешь пройти. Здесь живут хорошие люди, так что не надо никого провоцировать. Иначе с тобой будет то же самое, что с бандой Вайсена.

— А что случилось с бандой Вайсена? — не смог не полюбопытствовать я?

— Зайдешь, увидишь, — он обратил внимания на стоявшего возле моих ног Макса. — Псина с тобой?

— Со мной, — кивнул я.

— Пусть ведёт себя нормально. Укусит кого — отвечать тебе.

— Он воспитанный, — ответил я. — Пока не прикажу, кусаться не станет.

— Ладно, приходи

Он отошёл в сторону, пропуская меня. Я же разрядил автомат, убрав магазин в разгрузочный жилет, проделал то же самое с обоими пистолетами. Их магазины у меня висели на поясе, так что достать и зарядиться я мог достаточно быстро. В случае чего, им не поможет то, что они заставив меня вынуть магазины.

После чего двинулся в поселение. Помимо основных ворот имелась небольшая калитка, сейчас открытая. Вот в нее я и прошел.

И увидел, то, что предполагалось о банде Вайсена. Пятеро раздетых догола трупов болтались на висилице. Похоже, что тут действует закон фронтира. Впрочем, такие места мне всегда нравились больше, чем те, где правят бюрократия, взятки и прочая дрянь.

— Тварь! Паскуда! Моей милостью живёшь, да ещё и воруешь! — послышались полные ярости крики.

Они перемежались хлесткими ударами и плачем. Звук раздавался со двора одного из домов. Это заинтересовало меня, я прошел чуть вперёд и заглянул внутрь. Там мужчина, одетый в пыльник, почти как у меня, и широкую ковбойскую шляпу, лупил одетого в рубище парня. На шее у него имелся ошейник. Ну что ж, это очень понятный знак. Рабство здесь не вне закона.

В НКР с ним боролись как могли, под предлогом того, что человек не должен насильственно эксплуатировать другого человека. Но с другой стороны, разве даже добровольный наемный труд не может быть эксплуатацией? На самом деле с рабством боролись больше для того, чтобы противопоставить себя политическим соперникам вроде Города Убежища. Обелить себя в глазах других обитателей пустоши. Хотя имелись и идейные противники.

Ладно, мне тут не жить. Я не люблю рабство, не уважаю работорговлю, потому что являюсь продуктом воспитания НКР. С другой стороны, неисключено, что в этих суровых землях это — единственный способ держать хозяйство.

А вот и