Гонки олегархов - Квинтус Номен

— Сама бы рада это услышать, но, похоже, придется вам эту лямку и дальше тянуть. Я за врачами-то присматриваю, мне самой всей этой бюрократией заниматься обрыдло — но кто же, кроме нас-то?

— Да уж… у тебя всё?

— Вы же сами меня вызвали, я ругаться вообще не хотела.

— Ну да, молча бы… нацарствовала. Всё, иди уже, в понедельник заседание Совмина, я тебя там отдельно ждать буду.

— А понедельник меня все же не ждите: я по трем программам сразу в командировке буду. Сначала нужно к китайским монголам слетать, там есть о чем серьезно поговорить, потом к товарищу Киму наведаюсь. И вопросы, к сожалению, такие, которые по телефону не решаются.

— Да знаю я… но через заседание, то есть через полторы недели, на малом Совмине ты все же будь в Москве: там тебя очень много кто сожрать хочет, так что я подожду, когда доесть тебя получится попроще. Последний вопрос: в Минрадиопроме…

— Они же сами, причем единственные из всей девятки, денег зарабатывают больше чем тратят, так что для них у меня ни копейки нет.

— Тьфу на тебя! Ладно, лети, царствуй на славу… то есть я хотел сказать…

— Я поняла. До черезпонедельника!

Игнатий Дмитриевич сидел у себя в конторе сильно задумавшись. С одной стороны то, что предложила Светлана Владимировна, выглядело очень интересно, но с другой… тоже интересно, хотя и не очень понятно. И он изо всех сил старался понять, на кой черт ей потребовалось отправить в Союз четверть миллиона наскоро обученных китайцев. То есть зачем она хочет китайцев заполучить, было тоже понятно, но вот во что это для СССР выльется…

Впрочем, сама по себе задачка-то несложная, и тем более несложная, что старый приятель Игнатия Дмитриевича, Цзяньбэй Цзэн, успевший за это время дослужиться всего лишь до полковника, но занимавшего должность заместителя начальника штаба Пекинского военного округа, был переведен на должность военного коменданта Особого Монгольского района и еще на встрече с товарищем Федоровой сразу предложил отправить к ней пятьдесят тысяч человек. Правда, в основном все же из других районов Китая, но Светлане Владимировне это было совершенно безразлично. А так как Цзэн (уже сегодня, все обдумав) предложил и Игнату дополнительно подобрать сотню-другую тысяч человек, в нужном обучении не нуждающихся, то решать нужно было лишь то, каким образом всю эту массу людей перевезти в СССР. Ну и как их потом обратно вернуть.

Тоже вопросы не самые простые, все же с транспортом в Китае было крайне неважно. Однако если все же отправлять большую часть народу из Баотоу… Все же к выстроенному там Советским Союзом большому металлургическому комбинату железная дорога была проложена очень неплохая и по ней довести даже сотню тысяч человек до советской границы можно было… ну, за пару недель так точно — а дальше… Светлана Владимировна сказала, что дальше она сама разберется. А вот полсотни тысяч отправить в Корею было, конечно, посложнее — но Цзан сказал, что как раз с Кореей он проблем вообще не видит.

И во всем этом была лишь одна не очень приятная сторона: в самом «особом районе» строители тоже были очень сильно нужны, а с ними здесь было крайне паршиво. Но все же они были, и присланные Цзэном офицеры-саперы обещали, что все намеченное на этот год до осени будет выстроено. И, что было куда как важнее, будут выстроены все необходимые коммуникации. То есть хотя бы проселочные дороги, небольшие (по параметрам) линии электропередач и, возможно — если Светлана Владимировна все же решит вопрос с поставками рельсов из СССР — китайские строительные войска начнут прокладку железной дороги от Баотоу до Баян-Обо. Все же в феврале и в первой половине марта они трассу предварительно разметили, теперь уже приступили к проверке маршрута «на местности»…

Правда, китайцы пообещали стройки провести только если со стройматериалами проблем не будет, но уже шел монтаж сразу четырех цементных печей на строящемся цементном заводе. Небольших, шахтных, на сотню тонн в сутки каждая — но в том, что их еще до мая запустят, уже сомнений не было. А вот успеют ли корейцы поставить до лета оборудование для еще шести таких же печей (завод строился по отработанному уже именно корейскому проекту) было пока неясно: Василий сам точно не мог сказать, так как выпускающий оборудование завод в Сунчхоне в его ведомство вообще не входил. Но так как поставляемые за оборудование из СССР продукты были товарищу Киму очень нужны, была надежда… то есть была уверенность, что корейское руководство постарается заказ выполнить в срок. Очень постарается, но ведь всякое может случиться, как постоянно повторяла Светлана Владимировна. А пока стройки только разворачивались, нужно было очень много всякого успеть сделать — так что Игнатий Дмитриевич встряхнул головой, поднялся из-за стола и отправился на очередную стройку. Стройку, где ударными темпами (хотя в основном кайлами и лопатами) строилась новая угольная шахта…

Товарищ Архипов — после того, как проводил Светлану Владимировну на аэродром — думал недолго. Да, задачку ему поставили очень интересную, но тем приятнее будет ее решить. Причем и ему лично будет приятнее, и товарищу Киму наверняка тоже. Да и очень многим простым корейцам — но, чтобы ее решить, нужно было буквально двадцать четыре часа в сутки работать. Не корейским работягам, а именно ему — и прежде всего требовалось кое-какие вопросы согласовать с Ким Ильсоном. Вопросы довольно несложные, но в нынешней обстановке довольно щекотливые: все же чучхе не предполагала «хождения на поклон к иностранной буржуазии». Так что прежде чем идти… нет, не к буржуазии этой, а к товарищу Киму, нужно было придумать, как сделать, чтобы ситуация выглядела, будто это сами буржуи к Корее на поклон пришли. Один-то раз, с анчоусом, это удалось проделать, а теперь…

Василий Семенович проводил взглядом улетающий самолет, вернулся к себе в контору, снял трубку телефона (очень непростого телефона, между прочим) и, набрав номер и дождавшись ответа, произнес:

— Павел Анатольевич? Это Архипов, я хочу вас попросить прислать за мной самолет. Лучше «Ил»… да, и еще мне нужно забронировать место на рейс до Мехико. Если я не путаю и расписание не поменялось, то они же по воскресеньям выполняются?

Мысли об успехах «проклятых империалистов» мне буквально покоя не давали. И об успехах в деле деторождения