Идеальный мир для Химеролога - Олег Сапфир

— Взамен ты станешь моими глазами и ушами. Расскажешь всё, что знаешь. И будешь приносить мне информацию в будущем. Сделка простая: свобода и перья в обмен на службу. Идёт?

Он молчал, но я видел, как в его маленькой лысой голове идёт напряжённая работа. Он взвешивал риски. Недоверие к людям, которое копилось годами, боролось с отчаянной надеждой.

Чтобы подтолкнуть его, я протянул палец и коснулся его сморщенной кожи. Лёгкий импульс чистой жизненной энергии — вся моя сила сейчас была не больше искорки — прошёлся по его телу. Он вздрогнул. Холод, который мучил его всю жизнь, на мгновение отступил. Кожа перестала зудеть. Он почувствовал то, чего никогда не знал — комфорт.

Этого было достаточно. Он коротко, по-деловому кивнул.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Создал тончайшую ментальную нить и прикоснулся ею к попугаю. Его сознание было похоже на запертую крепость, но для меня это была не преграда. Я легко нашёл брешь и погрузился внутрь.

Мир вокруг меня качнулся и растворился в темноте.

Я стоял посреди абсолютно чёрного пространства. Пустота. Подсознание попугая. Моей силы едва хватало, чтобы поддерживать ментальный контакт, но тысячелетний опыт никуда не делся. Я не вливал энергию, а лишь дёргал за нужные ниточки в его сознании, как опытный кукловод.

Напротив меня, нервно перебирая лапками, топтался тот самый попугай.

— Воу-воу-воу, полегче! — вдруг раздался скрипучий голос. — Это куда Кеша попал? Кеша такого не помнит, не помнит!

Он завертел головой, оглядываясь.

— Кеша уснул… Кеша любит поспать! А ещё Кеша любит жрать! И кусать! Человек суёт палец — Кеша кусать! Кеша молодец!

Я с трудом сдержал улыбку. Ну надо же, какой он говорливый однако.

— Так, — попугай деловито почесал голым крылом за ухом. — Если это сон, то Кеше нужна самка!

Ну, самка так самка. Силой мысли я сотворил из пустоты изящную самочку-попугая с ярким оперением.

Кеша тут же встрепенулся.

— О-о-о! Какая чика! Прелестно! — Кеша развязной походкой двинулся к ней. — Пойдём, я покажу тебе, что такое любовь, моя зеленопёрая прелесть!

В следующий миг самочка преобразилась. Перья стали жёсткими, как сталь, и покрылись боевым камуфляжем. Глаза загорелись красным, а на когтях выросли острые шипы.

— Воу-воу! — взвизгнул Кеша, отпрыгивая. — Кеша обознался!

Он попытался улететь, но боевая подруга догнала его и надавала тумаков. Я дал ему пару секунд, чтобы осознать всю боль ситуации. Неважно, вырос ты в неволе или на свободе, не стоит бросаться на всё, что движется.

Когда урок был усвоен, я вернул всё как было. Кеша лежал на земле, тяжело дыша.

— Итак, дружище, поговорим? — проявился я перед ним.

— Кеша хочет укусить, — прохрипел он, задрав лапы кверху. — Но Кеша устал.

— Понимаю. Но мне нужна информация.

Попугай вскочил.

— Кеша не вызывал тебя в свой сон! Уходи! — отмахнулся он просто от меня.

И тут над нами пролетел огромный орёл, сотканный из той же тьмы. Он сделал круг, поклонился в мою сторону и растворился в пустоте.

Кеша выпучил глаза.

— Человек, типа, авторитет… Вес имеет…

Он подошёл ближе, уже без былой наглости.

— Кеша с таким будет говорить. Человек, дай палец!

Я вздохнул и протянул руку. Он тут же легонько цапнул меня.

— Ты дурак? — посмотрел я на него.

— Кеша дурак, — понуро согласился он. — Но в прошлом сне человеку так палец оторвало. Жаль, тут не сработало. Кеша мог бы получить вес человека.

Я дал ему лёгкий щелбан.

— Ай! — взвизгнул он, потирая голову. — Понял, понял! Кеша больше не кусать человека!

— Информация, придурок, — повторил я. — Мне нужна информация.

— А Кеше нужна самка! — тут же нашёлся он. — Обмен!

— Без проблем.

Я щёлкнул пальцами. Вокруг нас появилась тысяча таких же голых — без перьев, как сам попугай, самок. Они летели со всех сторон, щебетали.

— НЕТ! ФУ, УБЕРИ ИХ ОТ МЕНЯ! — в панике заорал он, пытаясь от них отбиваться. — НЕ ХОЧУ, НЕ БУДУ!

Я прекратил это безумие.

— Информация, — в последний раз сказал я.

Попугай тяжело вздохнул.

— Человек спрашивать.

Сделка заключена. Я вышел из ментальной связи и наклонился к ошарашенному попугаю.

— Отлично. Не двигайся. Будет немного щекотно.

Я положил ладонь ему на спину и закрыл глаза, полностью сосредоточившись. Моя энергия, тонкая, как паутинка, проникла в его тело.

Нашёл повреждённый участок в его теле. Аккуратно, шаг за шагом, я начал его исправлять. Перезапускать спящие протоколы, активировать нужные гены.

Сначала его розовая кожа покрылась гусиной. Затем на ней начали проступать крошечные тёмные точки. Они росли, вытягивались, превращаясь в стержни будущих перьев. И, наконец, они начали распускаться.

Это было похоже на ускоренную съёмку распускающегося цветка. Яркое, сочно-зелёное оперение покрывало его тело, переливаясь на тусклом свете. Сначала спина, потом грудь, крылья… Через минуту передо мной сидел уже не жалкий лысый уродец, а великолепный, идеально сложенный зелёный попугай.

Он недоверчиво повертел головой, коснулся клювом блестящего пера на груди. Потом расправил крылья — настоящие, мощные, покрытые густым, здоровым оперением.

— Ну как? — спросил я. — Устраивает качество работы?

Он молчал. А потом издал такой пронзительный, радостный крик, что с соседней крыши вспорхнула стая голубей.

— Отлично, — кивнул я. — Я свою часть сделки выполнил. Теперь твоя очередь. Рассказывай.

И он начал говорить.

Мне кажется, я провёл в его компании не меньше часа. Это был самый придурошный болтун, которого я когда-либо встречал. Он владел огромным количеством информации, но на каждый факт у него было по три собственных комментария.

Так я узнал, где нахожусь. Что об этом городе думает сам Кеша. Что о нём думают другие животные в магазине и проходящие мимо люди. И даже о чём сплетничают хомяки и черепахи.

Всех их привозили в магазин ещё птенцами и щенками. Они не помнили внешнего мира, но отлично знали столицу по разговорам, которые слышали каждый день. И вывод из этих разговоров был один: я в полной, беспросветной заднице. Ещё большей, чем думал.

Я вернулся в реальность, чувствуя, как гудит голова. Кеша сидел в клетке и приходил в себя. Я влил в него немного энергии, чтобы ускорить процесс. Он тут же подскочил, принял боевую стойку.

Я открыл дверцу клетки.

— Ладно. Вали на все четыре стороны.