Исповедь киборга - Эдуард Сероусов

которые субъект будет воспринимать как реальный опыт. Представьте – вы можете заставить человека вспомнить то, чего никогда не было, или забыть то, что было на самом деле.

– Идеальный инструмент контроля, – пробормотал Алексей. – Если можно менять воспоминания, можно менять и личность.

– Именно. И судя по этим данным, вы были одним из наиболее успешных субъектов. Ваш мозг показал исключительную пластичность и способность интегрировать искусственные воспоминания без психологического отторжения.

Анна посмотрела на него с сочувствием.

– Это объясняет ваши провалы в памяти и дезориентацию. Они не просто контролируют ваше тело время от времени – они перезаписывают ваши воспоминания, создавая новые версии реальности.

Алексей сжал кулаки, пытаясь справиться с нарастающей яростью и отчаянием.

– Откуда вы знаете про мои провалы? – спросил он, внезапно насторожившись.

– Мы встречались раньше, – тихо ответила Анна. – Три раза за последние два месяца. Каждый раз вы приходили ко мне с новыми фрагментами информации о «Химере», не помня о предыдущих встречах. Я поняла, что вас используют, но при этом вы каким-то образом сопротивляетесь – иначе не искали бы правду снова и снова.

Она достала из кармана небольшой планшет и включила видеозапись. На экране был он сам, сидящий в этом же помещении, но выглядел он иначе – более напряжённый, с другим выражением лица, почти как другой человек.

«Они используют меня для устранения свидетелей,» – говорил он на записи. – «Я просыпаюсь и нахожу доказательства убийств, которых не помню. Виктор Рябинин, Михаил Калинов, теперь Красилов… Всё ведёт к "Прометею", но я не могу найти прямых доказательств. Они стирают мои воспоминания каждый раз, когда я приближаюсь к правде.»

Алексей с трудом узнавал себя на записи. Человек там говорил его голосом, но жесты, мимика, даже манера речи были другими.

– Это был другой протокол? – спросил он, глядя на Анну.

– Я думаю, да, – кивнула она. – Каждый раз вы приходили немного… другим. Как будто разные версии одного человека. Иногда более военный и сдержанный, иногда более эмоциональный и резкий. Сейчас вы выглядите более сбалансированным, чем обычно.

– «Затмение», – пробормотал Алексей. – Я принял препарат, который должен блокировать внешнее управление.

Анна заинтересовалась.

– Где вы его взяли?

– От человека по имени Стрелок. В Нижнем городе.

Она кивнула.

– Знаю его. Один из моих источников. Если это его «Затмение», то оно действительно работает, но ненадолго. И имеет серьёзные побочные эффекты при длительном использовании.

Анна вернулась к компьютеру и открыла ещё один файл – схему системы управления «Прометея».

– Смотрите. В отличие от «Химеры», где контроль осуществлялся через простые триггеры и прямые команды, «Прометей» использует многоуровневую систему. На первом уровне – базовые импланты, усиливающие физические способности. На втором – нейроинтерфейс для контроля моторных функций. На третьем – модуль «Мнемозина» для манипуляции памятью.

Она указала на четвёртый уровень схемы.

– А вот это самое интересное – система «Кукловод». Центральный узел, который координирует все аспекты контроля и может активировать различные «протоколы» или личностные конструкты. Фактически, она создаёт разные версии вас для разных задач.

– Версии меня? – эхом отозвался Алексей, чувствуя, как реальность снова начинает расплываться.

– Именно. У вас могут быть имплантированы несколько полноценных личностных конструктов, каждый со своими воспоминаниями, навыками, поведенческими паттернами. Убийца, разведчик, гражданский, даже… человек, ищущий правду.

Она помедлила, затем добавила тихо:

– Я не могу быть уверена, что даже сейчас вы – это настоящий Алексей Северов, а не одна из этих сконструированных личностей.

Эти слова ударили сильнее, чем кулак киборга в Нижнем городе. Если даже его поиски правды, его сопротивление контролю было запрограммировано… если сам его бунт был частью плана… кто тогда он на самом деле?

– Как я могу узнать? – спросил он, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Как отличить реальность от программы?

Анна покачала головой.

– Я не знаю. Может быть, этого настоящего Алексея Северова уже не существует. Может быть, он глубоко погребён под слоями имплантированных конструктов.

Она положила руку на его плечо.

– Но тот факт, что вы снова и снова ищете правду, даже когда память стирают, говорит мне, что где-то внутри сохранилось ядро настоящей личности. Что-то, что они не смогли полностью контролировать.

Алексей попытался собраться с мыслями, отодвигая экзистенциальный ужас на потом. Сейчас нужно было сосредоточиться на практических вопросах.

– Что известно о системе «Кукловод»? Где она физически расположена? Кто имеет доступ?

Анна открыла следующий файл – карту с несколькими отмеченными локациями.

– Система распределённая, с несколькими узлами доступа. Основной центр управления находится в подземном комплексе «НейроТех» за городом. Насколько я могу судить, полный доступ имеют только несколько человек – полковник Виктор Громов, генеральный директор «НейроТех» Александр Орлов и, предположительно, несколько высокопоставленных военных.

Она указала на одну из точек на карте.

– Здесь находится сервер с резервными копиями данных «Прометея», включая исходные протоколы и профили участников. Если мы сможем получить к нему доступ, возможно, найдём способ отключить систему контроля, не повреждая ваш мозг.

Алексей изучал карту, автоматически анализируя подходы, системы безопасности, возможные точки входа – навыки, имплантированные в его сознание, оказывались полезными даже в борьбе против их создателей.

– Это военный объект, – заметил он. – Охрана, электронная защита, возможно, другие модифицированные солдаты. Проникнуть туда будет сложно.

– У меня есть план, – Анна улыбнулась. – И часть вашей личности, которую я встретила две недели назад, уже согласилась помочь.

Она открыла ещё один файл – детальную схему объекта с отмеченными точками доступа и графиком смены охраны.

– Мы можем использовать ваши импланты и навыки против них самих. Они создали идеального солдата – так пусть он станет их проблемой.

Алексей внимательно изучал данные, но что-то беспокоило его. Что-то не складывалось.

– Почему вы помогаете мне? – спросил он, глядя Анне в глаза. – Какой ваш интерес в этом?

Она выдержала его взгляд.

– Мой брат был одним из первых участников «Химеры». Он не пережил процедуру интеграции имплантов. Официально – несчастный случай во время учений. На самом деле – его мозг не выдержал конфликта между программой и собственной волей.

Её глаза стали жёсткими.

– Я хочу, чтобы те, кто это сделал, ответили. И я хочу, чтобы технология была уничтожена, прежде чем они создадут армию программируемых убийц без собственной воли.

Алексей понимающе кивнул. Месть и справедливость – мотивы, которым можно было доверять. Но осторожность не покидала его.

– Я не могу быть уверен, что всё это не очередная манипуляция, – сказал он. – Что вы не работаете на них, и эта встреча не часть какого-то более сложного плана.

– Не можете, – согласилась Анна. – И я не могу быть уверена, что сейчас разговариваю с настоящим Алексеем