Исповедь киборга - Эдуард Сероусов

Анна. – Там мы сможем проанализировать данные и подготовиться к встрече с Новиковым. И, возможно, найдём способ временно заблокировать отслеживающие функции ваших имплантов.

– Есть ли шанс, что я когда-нибудь буду свободен от них? – спросил Алексей, глядя на свою кибернетическую руку. – Или я навсегда останусь марионеткой на невидимых нитях?

Анна бросила на него сочувственный взгляд.

– Я не знаю, – честно ответила она. – Но если есть шанс вернуть вам контроль над собственной жизнью, мы его найдём.

Фургон свернул с основной дороги на узкую улочку, ведущую к промышленным окраинам города. Здесь, среди заброшенных фабрик и складов, был идеальный район для тех, кто хотел исчезнуть из поля зрения системы.

– Добро пожаловать в логово сопротивления, – сказала Анна, останавливая фургон у неприметного строения, когда-то бывшего частью типографского комплекса.

Внутри их встретили двое – мужчина с кибернетическим протезом ноги и молодая женщина с вживлёнными в виски коммуникационными имплантами.

– Это Макс и Вера, – представила их Анна. – Макс – бывший военный техник, работавший с системами «Химеры», пока не понял, что на самом деле делает. Вера – специалист по кибербезопасности, взломала половину серверов «НейроТех».

– И у нас проблема, – без предисловий сказала Вера, указывая на экраны мониторов. – «НейроТех» только что повысил уровень безопасности по всей сети. Они что-то ищут. Или кого-то.

– Меня, – мрачно произнёс Алексей. – Во мне сработал какой-то защитный протокол, когда я увидел данные о «Прометее».

Макс подошёл ближе, внимательно глядя на Алексея.

– Могу я? – спросил он, указывая на его затылок.

Алексей настороженно кивнул. Макс осторожно ощупал область вокруг имплантов, затем достал небольшой сканер и провёл им вдоль шеи и основания черепа.

– Продвинутая модель, – пробормотал он. – Полная интеграция с центральной нервной системой и лимбическими структурами. Смотри.

Он передал сканер Вере, которая присвистнула, глядя на показания.

– Это не просто импланты, – сказала она. – Это целая нейросеть. Она взаимодействует с естественными нейронными связями, модифицирует их, создаёт новые. Твой мозг буквально перестроен этой технологией.

– И они могут отслеживать меня через неё? – спросил Алексей.

– Не просто отслеживать, – ответил Макс. – Она постоянно передаёт данные – твоё местоположение, физиологические показатели, даже то, что ты видишь и слышишь. Эта штука работает как постоянно включенная камера наблюдения внутри твоей головы.

Алексей почувствовал, как его охватывает холодная ярость.

– Нужно отключить её. Сейчас же.

– Не так быстро, – предостерег Макс. – Полное отключение может вызвать критическую неврологическую реакцию. Твой мозг уже адаптировался к работе с имплантами. Резкое прерывание связи может привести к коме или смерти.

– Но мы можем создать временный барьер, – вмешалась Вера. – Нечто вроде клетки Фарадея для определённых частот. Это не отключит импланты полностью, но может блокировать передачу данных на внешние серверы.

Она подошла к шкафу и достала небольшое устройство, похожее на металлический обруч.

– Прототип нейрошунта. Мы работали над ним на основе данных, которые получили от Новикова. Он не идеален, но может дать нам немного приватности.

Алексей взял устройство, рассматривая его со смесью надежды и недоверия.

– Это безопасно?

– Относительно, – честно ответила Вера. – У тебя может быть головная боль, возможно, нарушение некоторых моторных функций. Но это временно.

Алексей без колебаний надел обруч. Сначала ничего не происходило, затем он почувствовал странное покалывание в основании черепа, распространяющееся вниз по позвоночнику. Зрение на мгновение расфокусировалось, а потом… тишина. Впервые за долгое время он не ощущал того постоянного гула, который, как оказалось, всегда присутствовал на границе сознания – шума работающих имплантов.

– Работает, – подтвердила Вера, глядя на экран своего компьютера. – Сигнал блокирован. Для внешних систем ты сейчас как в чёрной дыре.

– Это даёт нам небольшое окно возможностей, – сказала Анна. – Но они наверняка уже отследили наш путь до того, как мы активировали шунт. Нам нужно двигаться дальше.

Она повернулась к экранам, где отображалась карта города с несколькими отмеченными точками.

– Новиков согласился встретиться с нами завтра. Он скрывается от «НейроТех» уже несколько лет, меняет местоположение каждые несколько недель. Но он единственный, кто знает достаточно о первоначальной архитектуре имплантов, чтобы помочь нам разобраться с твоей ситуацией.

– А пока, – добавил Макс, – давайте посмотрим, что у нас есть на устройстве, которое ты принёс.

Алексей достал флешку, которую дала ему Анна, и передал её Вере. Та подключила устройство к своему компьютеру и начала расшифровку данных.

– Здесь много технической информации, – сказала она через несколько минут. – Спецификации имплантов, протоколы программирования, списки участников проекта… Это настоящая золотая жила.

Она открыла один из файлов, и на экране появилась фотография Алексея – более молодого, в военной форме, с отсутствующим взглядом.

– Здесь твоё личное дело, – сказала Вера. – Алексей Викторович Северов. Тридцать четыре года. Бывший спецназовец. Доброволец для первой фазы программы «Химера». После демонстрации исключительной совместимости с имплантами переведён в проект «Прометей». Статус: «активный оператор».

Она прокрутила документ вниз.

– И вот что интересно – здесь есть список операций, в которых ты участвовал под контролем системы «Кукловод». Двенадцать подтверждённых ликвидаций за последние два года. Все – люди, связанные с «НейроТех» или военным командованием, которые, предположительно, знали слишком много о проекте.

Алексей смотрел на список имён, чувствуя нарастающую тошноту. Люди, которых он убил и не помнил. Жизни, оборванные его руками без его согласия и даже без его ведома.

– Я был просто оружием, – прошептал он. – Инструментом для зачистки собственных следов.

– Не ты, – твёрдо сказала Анна. – Тот, кто убивал этих людей – это не Алексей Северов. Это программа, использующая твоё тело. Ты не несёшь ответственности за то, что они заставили тебя сделать.

Но Алексей не был уверен. Где кончался он и начиналась программа? Была ли вообще эта граница, или она давно размылась в перестроенных нейронных связях его изменённого мозга?

– Здесь ещё кое-что, – сказала Вера, открывая следующий файл. – Операция «Чистый лист». Секретная миссия в Сирии, три года назад. Уничтожение деревни Аль-Рашид и всех её жителей.

Алексей вздрогнул. Женщина, защищающая детей. Кровь на глинобитной стене. Его кошмар.

– Это было на самом деле, – пробормотал он. – Не просто имплантированное воспоминание.

Вера продолжила читать:

– «Объект испытаний: экспериментальный нервно-паралитический агент NT-47, созданный на основе технологии нейроинтерфейса «Химера». Цель: оценка эффективности и скорости воздействия в полевых условиях. Исполнители: специальная группа «Призрак» под командованием капитана И. Соколова…»

Она замолчала, глядя на Алексея с ужасом.

– Они… они использовали целую деревню для испытания боевого нейротоксина. А затем послали вас, чтобы уничтожить свидетельства.

Алексей закрыл глаза, пытаясь справиться с волной тошноты и ярости.

– И я это сделал. Я убил этих людей.

– В документе сказано, что ты отказался, – тихо произнесла Вера, продолжая читать. – «Оператор А.В. Северов проявил критическую нестабильность,