Девять жизней - Квинтус Номен

разломать), а затем напильничком из неразломанного ножа сточил весь «лишний» металл с лезвия разломанного. В нем же отверстие уже было, там, где ось лезвия проходила – а самому в железяке ушко иглы я уж точно проделать не смог бы, вот и пришлось иглу делать столь экзотическим образом. Но иголку я сделал (примерно неделю на нее потратил) и лоскутки флиса сшил в одно одеялко.

«Хозяева» локации периодически подкидывали мне разные игрушки, точнее не мне, а все же котикам. Причем я догадался, как они это проделали: неведомым образом они заставили меня сделать из двух лотков что-то вроде террариума, закрываемого решетчатой крышкой (я детали «устройства» склеивал пленкой с экранов многочисленных телефонов), и когда я с этим покончил, в «террариуме» как-то появились лягушки. Три штуки – но я знал, что их трогать вообще нельзя, их – пока они не сдохли – как-то «перетаскивали из прошлого» на открытое пространство на радость зверикам. Лягушки в «террариуме» продержались пару недель, а когда им пришел закономерный конец (никто не знал, чем их кормить можно), то и снаружи они закончились: я «знал», что наружу их вытаскивают прямо из лотков, но из времени, «закончившегося минуты три назад». И знал, что часто такое трюк проделать просто невозможно.

С мясом, которое мне периодически на обед доставалось, картина была несколько повеселее: для меня появлялись одни и те же куски (причем небольшие, грамм по пятьдесят), но если я тут же их не хватал, то минут через двадцать кусков становилось сначала два, затем четыре и в конце концов восемь – но на этом и тиражирование антрекотов заканчивалось до следующего дня. Не совсем, я отдельно засек: мясом меня подкармливали с интервалом в двадцать девять часов с копейками.

А еще примерно через пару недель в «месте, где все пропадает», перестали пропадать пустые молочные бутылки – и я теперь их не выкидывал, а тщательно мыл и откладывал в сторонку. Сначала просто откладывал, закрывая крышками – но еще через пару дней мне, похоже, «прочувствовали», что бутылки нужны сухие – и я перед тем, как их закрывать, еще и сушил. То есть они сами сохли, очень быстро сохли…

А к «вечеру» двадцать девятого дня я снова услышал голос (или голоса):

– Он готов. Не готов. Он получил все нужные знания. Не все. Достаточно, у нас больше знаний для него нет. Положи вещество в бутылки.

– Какое вещество? – я недоумением поинтересовался я.

– Чистое. Он называет его соль. Это вещество. Положи вещество в бутылки.

Я оглянулся: куча соли на краю моей «поляны» была с полметра высотой уже.

– Всю соль? У меня бутылок не хватит.

С другого конца пола послышался странный шорох и я увидел, что пустых молочных бутылок стало сразу в несколько раз больше: я-то вымыл и высушил их штук двадцать, а теперь там кучей лежала их минимум сотня.

– Все вещество класть не нужно, хватит шестнадцати бутылок. Но полных. Да, полных. Хватит и двенадцати. Не хватит. Надо положить вещество в шестнадцать бутылок. Клади, мы будем ждать. Времени достаточно.

Ну я и постарался: сделал из одной бутылки совок (ножом ее просто разрезал), соль в шестнадцать бутылок насыпал. Подумал, еще бутылками по полу постучал, чтобы соль поплотнее в них улеглась, бутылки крышками закрыл, в рядок поставил. И только после этого задумался: а зачем «им» это нужно-то было? Бутылки были полуторалитровые, в каждую соли удалось напихать чуть меньше двух кило, так что если что, то я эти бутылки просто не подниму. Подниму, конечно, если ничего другого с собой не брать…

Но долго думать у меня не получилось:

– Бутылки с веществом нужно поставить квадратом. В переноску нужно положить ножи. И миски. Да, и миски. Двенадцать мисок. Шестнадцать. Пусть кладет сколько туда влезет. Стальные миски, глиняные надо положить в сумку… – и эти инструкции я выслушивал почти час без перерывов почти. Ну и выполнял их, не совсем понимая, зачем – но подозревал, что все это мне завтра на себе тащить куда-то придется. Подозревал, но с каждой минутой все яснее понимал, что я столько не только не перетащу никуда, а даже поднять не смогу. И все равно делал, что мне говорилось: в конце концов «они» меня все же едой и питьем обеспечивают, и котят тоже – так что если это у них развлечение такое, то пусть поразвлекаются: от меня не убудет, а, возможно, что-то и прибудет…

Спать я лег поздно, и довольно долго возился: все же завтра наступит тридцатый день и меня эти снова отправят на Землю – а там жизнь, как я уже понял, будет не самой простой. Так что еще я долго думал о том, что мне нужно будет сделать, но в конце концов заснул, и сны мне снились… не кошмары, конечно, однако отнюдь не радостные. И проснулся от того, что зверюшки мне снова физиономию облизывали своими шершавыми язычками: лягушки уже третью неделю появляться прекратили и теперь их я кормил исключительно из пакетиков. Хорошо еще, что корма (и влажного, и сухого) для них было «сколько хочешь». А котики хотели его много: несмотря на то, что они были еще котятами, в день каждый сжирал по четыре пакетика влажного корма и вдвоем они еще приканчивали полную миску сухого.

Ну и последствия этого я за ними каждый день раза по четыре убирал, но как раз это меня вообще не напрягало: по каким-то причинам ароматы от лотка дальше, чем на полметра от него, не разносились. А то, что я из него выгребал, в «месте, где все пропадало», пропадало практически мгновенно, я даже ни разу не смог увидеть, как «ценное удобрение» до пола долетает…

Но сейчас я отметил «главное»: исчезли бутылки с солью, две переноски, в которые я понапихал разных железных предметов, четыре тряпочных сумки с прочим барахлом и два из трех уже имеющихся у меня рюкзачков. Так что я сделал вывод, что уже скоро придется снова отправиться «в путешествие» – что, впрочем, отнюдь не стало поводом для того, чтобы «обычные дела» не делать.

Ну, котиков я покормил, лоток вычислил. Потом еще раз покормил, еще раз с лотком поступил, на третий раз я подумал, что если сейчас как раз тридцатый день, то, наверное, сегодня какая-то учеба только заканчивается и нервничать перестал. А снова начал нервничать уже на следующий день, ближе к обеду, когда «дневная порция мяса»