Вера 516 - Дэйв Макара

Покрутив носом, смешал и то, и то…

Гадость преизрядная, но сейчас мне нужна именно оно — мерзкое, крепко-сладкое пойло, чтобы било по мозгам, чтобы завтра утром, на встрече с преосвященством, было плевать, что говорить и чем мне будут грозить, волновало меньше, чем отваливающаяся с похмела, башка!

А звезды ближе не становятся.

Им просто так же плевать на нас со своей безликой колокольни.

Я отсалютовал звездам высоким стаканом с вино-водочной смесью, давая понять, что я их вижу, и даже, где-то, понимаю…

Но хочу другого!

«Звезды, как холодные игрушки,

Разбивают вновь не детские сердца,

Словно металлические стружки,

В нас впиваются, стирая в кровь лица…»

Стакан, стакан, стакан…

Активен был бы Хассер, он бы сейчас точно перебудил всех четырех моих любовниц, поднял их на уши и заставил бежать сюда, спасать ли меня, отвлекать ли…

Хассер умный дом, беда только в том, что слишком умный.

И не мой.

Он подстраивается, он учится.

Но…

Я вновь поднял к звездам стакан, салютуя Дюку, чьё тело, как тела и еще добрых двух сотен присутствующих, не успевших разбежаться от падающего, тяжеленного конструкционного дроида, сорвавшегося с орбиты вместе со своим грузом — многотонным баком с топливом для разгонных двигателей.

Кто не умер, превратившись в лепешку, тот умер через десяток секунд, вдохнув ядовитых испарений.

И, кстати, оказывается, это я в этом всем виноват!

Какой-то из писак кинул в народ, что я знал и не предупредил, что…

Я вновь отсалютовал звездам.

Пусть их.

Собаки лают — караван идет…

Глава 4

Его преосвященство не был бы его преосвященством, если бы не придумал какую-нибудь каверзу!

Я понуро разглядывал стоящих передо мной всех четверых моих красавиц, пытаясь понять, как я до жизни такой докатился?!

— Конечно, я понимаю твое состояние, но… — Его преосвященство покрутил в руках черную рукоятку, оканчивающуюся белоснежным шариком. — Например, вот эта штука называется у наших врагов «Наказатор» — 128 нанонитей длиной в 64 метра в умелых руках превращает ряды грешников в ровные слои…

Его преосвященство сделал короткий замах и, стоящая между Рутой и Иоанной Жанетон беззвучно принялась сползать на пол, нашинкованная на ровные и аккуратные брусочки по десять сантиметров.

— Видишь, я уже сделал за тебя первый выбор… — Тарг расплылся в улыбке. — Причем, смотри, как филигранно!

Я сидел, привязанный к своему креслу и размышлял, может, все-таки стоило сыграть со старым уродом в шахматы?

Может там, за партией, открылись бы какие-то новые горизонты, а не вот этот бред, когда кровища хлещет на моих женщин, я смотрю на это с бараньими глазами, а владыка кабинета, который только что, просто так, убивший женщину, даже еще и не сказал-то ничего толком!

— Видишь, у тебя есть еще три возможных варианта развития событий… — Тарг положил «Наказатор» на стол перед собой и довольно потянулся.

— Осталось понять, что от меня вообще требуется… — Я одновременно боролся с тошнотой, с головной болью от жуткого похмела, с желанием вломить старому уроду и с желанием, сдохнуть, прямо тут…

— О, прости, я разве не сказал? — Его преосвященство развел руками. — Что-то с памятью моей стало… Меня интересуют твои задания, Дин. В отличие от Дюка, я никогда не поверю, что всратый дикарь смог активировать меч МакКитлика и научиться использовать шлем святого брата Джеффри! Без «нейро», на голой силе и развитости мозга! Ты — шпион. Шпион проклятых отступников, связавшихся с пауками и создавшими свой омерзительный союз!

Святой отец шипел, плевался слюной, а от его ненависти закладывало уши и слепило глаза.

— Ты знаешь, что это такое? — В бесконечности космоса плыла огромная, огромная-огромная, белоснежная стена какой-то фантастической, бесконечной станции, на обшивке которой, только за десять секунд длящегося кадра я насчитал сто девяносто одну установку ПКО, а это, без малого, почти сто километров! — Ты же видел уже такое?!

Его преосвященство снова махнул своим «Наказатором», но в этот раз на пол упала только прядь волос моей рабыни.

— Мне сделать за тебя еще выбор? — Его преосвятейшество шало улыбнулся. — Или дать тебя время подумать? А, может быть, ты захочет стать умнее и присоединиться ко мне?

— Я не шпион. — Я вздохнул. — Я никогда не видел такой станции. И никогда…

— Тарг, довольно! — В комнату, с грохотом ломаемой двери, вломилась Агнесса.

Окинув взглядом помещение, шагами Командора подошла к Его преосвященству, вырвала из его рук «Наказатор» и, наклонившись к лицу мужчины низко-низко, прошипела что-то на Древнем языке.

Что-то, судя по всему, очень важное, если Его преосвященство, вмиг забыл про меня и моих женщин, встал со своего места и, ткнув в мою сторону пальцем, попросил Агнессу со мной закончить и вылетел вон из кабинета, словно ему в жопу напихали целый рой ос!

— Мои соболезнования… — Агнесса нажала на кнопку, освобождая сперва меня, а потом и моих женщин. — Его Преосвященство не всегда такой… Просто гибель старого друга подкосила его разум, но… Сейчас все пройдет…

— Соболезнования? — Я попытался встать со своего стула. — Соболезнования?! Это так святая церковь себя ведет на вновь завоеванных планетах — сперва убивает, а потом приносит соболезнования? А потом удивляется, почему никто не хочет их благословенного правления?

— Остановись брат Дин! — Агнесса подняла руку с ярко-красным перстнем-щитом на безымянном пальце. — Сейчас не время узнавать, кто лучше. Гибель Дюка превратила планету в зловонную, бунтующую клоаку…

— Ну, да, вам-то только такие и нужны. Где боли побольше, где крови… — Я наконец-то встал и пошел к все так же стоящим у стены женщинам, не верящим, что они свободны. — Святая церковь подонков и мразей…

— Ну, так, сделай ее лучше. — Агнесса поморщилась. — Стань одним из нас. Прими в себя свет веры и неси, отдавай свет, освещай, делай лучше…

— А потом придет его преосвященство и все зальет кровью?!

— Сейчас в тебе говорит гнев, боль… — Агнесса тяжело вздохнула. — Брат, я понимаю тебя… Идите домой и заприте двери — ближайшую неделю на планете будет не спокойно…

— И чем мне помогут запертые двери, на планете, где «неспокойно»? — Усмехнулся я, обнимая по очереди своих женщин, явно чем-то накачанных и оттого спокойных и…

— Вот. — Агнесса протянула мне маленький значок-наклейку. — Прикрепи это к воротам и ни один солдат Божий не прикоснется к дому твоему! А теперь иди.

Я принялся толкать-тормошить своих женщин, безучастно побредших к выходу, словно стадо.

— Дин… Воспользуйся моим подарком. — Агнесса остановила меня у порога. — Я клянусь, что делала его от всего своего сердца, как брату по оружию, без желания навредить, без задней мысли