Тринадцатая реальность - Геннадий Ищенко

— Значит, вы утверждаете, что он дружен с семьёй наследника?

— Так утверждают оба наших источника. У него дружба и с братом наследника, да и с самим императором непонятные отношения. Я сказал бы, что он симпатизирует Мещерскому и высоко его ценит, если бы не возраст. Русский император, по слухам, склонен общаться с людьми пожилыми, а двадцатилетний мальчишка не может быть для него авторитетом.

— Не тратьте на него времени, генерал, — сказал кайзер. — В конце концов, русские — наши союзники, а слабости императора — это его дело. А вот сведения по новым видам оружия не помешают. Только действуйте очень деликатно.

Когда Николаи вышел из кабинета, Август ненадолго задумался, потом что-то для себя решил и взял лист бумаги. Через несколько минут было готово письмо такого содержания:

«Дорогая дочь! Если это не входит в противоречие с твоим долгом, я буду очень признателен, если рассеешь моё недоумение касательно князя Алексея Мещерского, с которым дружен твой муж. Мне непонятна всеобщая приязнь императорской семьи к такому молодому и ни в чём себя не проявившему человеку. Зная императора, я не могу поверить, что его склонность объясняется творчеством князя. Нас он заинтересовал из-за того, что почему-то вызвал большой интерес у англичан. Фигуры в окружении императора или твоего мужа интересуют многих, и я в этом не исключение. Могу заверить, что, как друг и союзник, а с недавних пор и родственник российского императорского дома, никогда не использую ничего, что пошло бы ему во вред. Целую тебя, твой отец».

Он решил закончить работу, поэтому не стал вызывать секретаря, а сам вышел в приёмную. Отдав письмо для отправки дипломатической почтой, Август уже собрался уйти, но в приёмную быстрым шагом вошёл младший брат.

— Ты можешь уделить мне немного времени? — спросил Иоахим.

— Я уже закончил с делами, — ответил Август. — Тебя устроит кабинет или поговорим у себя наверху? Как ты съездил?

— Об этом тоже поговорим, — сказал Иоахим, открыл дверь кабинета и, пропустив в него Августа, вошёл сам. — Моя поездка не выявила ничего нового. Всё, как мы и предполагали. Если война будет быстрой и не очень тяжёлой, французы как-нибудь её переживут, но если они понесут большие потери, нашему союзу придёт конец. Наверное, американцы на это и рассчитывают. Чуть позже я подготовлю для тебя отчёт.

— О чём ты хотел поговорить? — спросил Август.

— Война на носу, а я слишком многого не понимаю, чтобы чувствовать себя спокойно! Я не понимаю американцев, и я не понимаю тебя!

— Что тебе не ясно с американцами? — спросил Август. — Они перебросили в Алжир много самолётов, бомб и другого, что нужно для ведения авиационной войны. Её и будут вести. Со своих африканских баз они смогут бомбить половину Франции, вот дотянуться до нас будет сложней. Горючего у самолётов хватит только до Мюнхена. Я не ожидаю боевых действий на суше. Десантные корабли смогут высадить за один раз тысяч двадцать бойцов и небольшое количество танков. Даже если они сделают ещё два-три захода, сил хватит только для захвата небольшого плацдарма. Для крупномасштабных боевых действий американцам нужно в пять раз больше солдат и в десять — техники. Об оккупации речь вообще не идёт, для этого им не хватит и полумиллиона солдат.

— А зачем тогда флот? — не понял Иоахим. — Если принуждать нас только бомбежками…

— У нас тоже много самолётов, — напомнил Август. — Наносить удары из Алжира очень неудобно, поэтому я бы на месте наших противников постарался захватить плацдарм во Франции. Если бы англичане пошли американцам навстречу, без этого можно было бы обойтись, но они отказали в помощи. Но даже если ничего не станут захватывать, флот отвлечёт на себя часть наших сил, а на авианосцах четыре сотни самолётов.

— Не верю! — сказал Иоахим. — Что-то здесь не так! У них не получится превосходства в воздухе, поэтому захват плацдарма ничего не даст. Как ты себе представляешь его использование под непрерывными ударами нашей авиации?

— Это один из вариантов, — пожал плечами Август. — Я не знаю планов американцев и всего того, чем они располагают. Наверное, у них будут для нас сюрпризы, но и мы их тоже готовим, и не один.

— А почему я о них ничего не знаю? — спросил Иоахим. — Не доверяешь?

— О некоторых знаешь, — ответил брат, — а знать другие тебе просто не нужно. Скажу только об одном. Мы не используем флот в предстоящем сражении. Все боевые корабли, кроме подводных лодок, скрытно выйдут к американскому побережью и нанесут американцам максимально возможный ущерб. Огнём корабельной артиллерии и бомбёжками с авианосцев уничтожим большую часть портов, находящиеся в них корабли и частично разрушим города.

— Дерзкий план! — сказал Иоахим. — Я даже назвал бы его безумным. Американцы дадут нам возможность уничтожать города?

— Мы знаем состав флота, который они приведут в Средиземное море и всё, чем они вообще располагают. Ты назвал мой план безумным, а в чём ты видишь безумие? В Тихом океане у американцев останется сильный флот. По сведениям нашей разведки, его не собираются использовать. У них и так двойное превосходство в кораблях, к тому же существует угроза от заключивших военный союз Японии и России. А потом они не успеют воспользоваться своим флотом. На военно-морских базах осталось немного боевых кораблей, а береговой обороны почти нет. Остальные силы разбросаны по базам в колониях.

— А авиация?

— С ней примерно та же картина, что и с флотом. Я не ожидаю сильного противодействия.

— Американцы могут прервать операцию, — сказал Иоахим. — Что им помешает вернуть флот?

— Мы, — ответил Август. — На выходе из Гибралтара их встретят наши подводные лодки.

— Если они пронюхают о твоём замысле, лишимся флота.

— Вот поэтому о нём пока знали только три человека в империи, ты теперь будешь четвёртым. Пойми, брат, что это единственный способ закончить войну. По крайней мере, я другого не вижу. Не станут американцы воевать до победного конца. Потеряв свой ударный флот и понеся громадные жертвы на побережье, они все силы бросят на его защиту, а потом постараются решить дело миром. Одно дело — победоносная война где-то за океаном, и совсем другое — когда она приходит к ним, сея смерть и разрушения. В войне у них заинтересованы очень немногие, и не такой ценой.

— А если они предусмотрят твой план?

— Я склонен к авантюрам? — с улыбкой спросил Август.

— Никогда такого не сказал бы, — ответил Иоахим, — по крайней мере, до сегодняшнего разговора.

— Они тоже неплохо меня изучили. С точки зрения командования американцев, такой поход не может быть ничем, кроме авантюры. Да никому из них и в голову не придёт, что мы в сложившейся ситуации ослабим свою оборону и так рискнём. Нападение на Америку вообще за гранью их воображения. От японцев они ещё могут ожидать такое, но не от меня.

— Слишком много риска, — вздохнув, сказал Иоахим. — Неизвестны планы американцев и неизвестно, как себя поведут англичане. Даже погода может сильно повлиять на твой план.