Художник из 50х - Сим Симович

стараясь говорить просто и понятно. Постепенно волнение улетучилось — он увлёкся рассказом о своих городах, забыв о том, где находится и с кем разговаривает.

— Товарищ Крид, — обратился Сталин к начальнику Гоги, — технически всё это осуществимо?

— Безусловно, Иосиф Виссарионович. Термоядерные элементы дают достаточно энергии для любых проектов.

— А сроки реализации?

— При должном финансировании — первый экспериментальный город можно построить за два года.

Сталин встал и прошёлся по залу, размышляя.

— Товарищ Гогенцоллер, — сказал он, остановившись перед Гоги, — ваши проекты показывают правильное понимание задач. Строить не просто города, а новый образ жизни.

— Спасибо, товарищ Сталин.

— Вопрос в том, с чего начать. Какой проект реализовать первым?

Гоги подумал.

— Я бы предложил арктический город-модуль, — сказал он. — Он технически проще остальных, но покажет все возможности новых технологий.

— Почему именно арктический?

— Экстремальные условия — лучший полигон для испытаний. Если город выдержит арктическую зиму, он выдержит всё.

Сталин кивнул.

— Логично. Товарищ Крид, подготовьте техническое задание на строительство опытного арктического города. Срок — полгода.

— Будет исполнено, Иосиф Виссарионович.

Встреча подошла к концу. Сталин пожал руки Криду и Гоги.

— Хорошая работа, товарищи. Именно так должно развиваться наше государство — смело, технологично, с заботой о людях.

Выходя из Кремля, Гоги всё ещё не мог поверить в произошедшее. Его проекты одобрены самим Сталиным. Один из них будет построен в реальности. Мечта становится явью.

— Ну как впечатления? — спросил Крид, когда они сели в машину.

— Потрясающе, — честно ответил Гоги. — И немного нереально.

— Очень даже реально. Через полгода начинается строительство вашего арктического города.

Машина выехала из Кремля и направилась по Красной площади. Гоги смотрел на купола собора Василия Блаженного и думал о том, что жизнь снова сделала невероятный поворот.

Утром он был художником, рисующим концепции. Вечером стал архитектором будущего, чьи проекты воплотятся в жизнь по решению самого Сталина.

Такое бывает только в сказках. Или в СССР 1950 года.

Вечером в среду Гоги ехал в Большой театр на дебют Николь в роли Лизы. После триумфа в Кремле хотелось разделить радость с близким человеком, и кто мог лучше понять значение этого дня, чем актриса, которая сама недавно осуществила свою мечту?

Семён Петрович довёз его прямо к главному входу театра. Гоги был в своём лучшем костюме, с букетом белых роз — традиционные цветы для дебютантки.

— Увидимся завтра, товарищ художник, — сказал водитель. — Поздравляю с успехом в Кремле.

— Спасибо, Семён Петрович.

Театр сиял огнями, публика в нарядных костюмах и вечерних платьях поднималась по ступеням. Гоги занял место в партере — билет прислала сама Николь с запиской: «Хочу, чтобы вы видели мой триумф».

Когда поднялся занавес и началась опера, Гоги понял, что Николь не преувеличивала. Её Лиза была не просто технически безупречной — она жила на сцене, дышала, страдала, любила. Зал замирал в напряжении во время её арий, а в финале разразился овацией.

После спектакля Гоги прошёл к служебному входу, где его уже ждала Николь — сияющая, счастливая, всё ещё в сценическом платье.

— Георгий! — бросилась она к нему. — Вы видели? Слышали эти аплодисменты?

— Видел и слышал, — улыбнулся он, вручая букет. — Вы были великолепны. Настоящая звезда.

— Это всё благодаря вам! Если бы вы не помогли с рекомендацией…

— Талант нельзя рекомендовать. Я только открыл дверь, а прошли через неё вы сами.

Они ехали к ней домой в такси, и Николь не переставала рассказывать о спектакле, о реакции критиков, о планах на будущее. Глаза её светились счастьем.

— А у вас как дела? — спросила она наконец. — Помню, вы говорили о каких-то важных проектах.

— Сегодня был особенный день, — сказал Гоги осторожно. — Мои работы одобрили на самом высоком уровне.

— Как замечательно! Значит, мы оба сегодня победители.

Дома Николь переоделась в лёгкое домашнее платье, а Гоги снял галстук и пиджак. Она открыла бутылку шампанского — настоящего французского, которое берегла для особого случая.

— За наши успехи! — произнесла она, поднимая бокал. — За то, что мечты сбываются!

Они выпили, и шампанское ударило в голову после напряжённого дня. Николь включила патефон, поставила пластинку с танго.

— Потанцуете со мной? — спросила она. — Хочу отпраздновать этот вечер как следует.

Танго оказалось совсем не похожим на их прежние вальсы. Это был танец страсти, близости, взаимного притяжения. Николь двигалась как настоящая танцовщица, её тело изгибалось в ритме музыки, а глаза не отрывались от лица Гоги.

— Знаете, — прошептала она, приближаясь совсем близко, — сегодня я поняла, что жизнь может быть прекрасной. И хочу разделить эту красоту с вами.

Музыка стихла, но они не разъединились. Стояли в объятиях друг друга, чувствуя биение сердец, дыхание, тепло тел.

— Николь, — тихо сказал Гоги, — вы уверены?..

— Абсолютно, — ответила она, поднимая к нему лицо. — Сегодня наш день. Наша ночь.

Их губы встретились в долгом, страстном поцелуе. Всё остальное перестало существовать — была только она, её губы, её объятия, её шёпот о любви и счастье.

Они танцевали без музыки, медленно кружась по комнате, останавливаясь для поцелуев, снова начиная своё волшебное движение. Свечи на столе оплывали, за окном сгущалась московская ночь, а они были только вдвоём в своём мире любви и нежности.

— Я так долго ждала этого момента, — шептала Николь, прижимаясь к нему. — С самой нашей первой встречи…

— И я, — признался Гоги. — Вы перевернули всю мою жизнь.

Ночь окутала их своим бархатным покрывалом, и в этой ночи не было ничего, кроме любви, кроме счастья двух людей, нашедших друг друга в огромном мире.

Когда первые лучи рассвета заглянули в окна, они лежали в объятиях друг друга, счастливые и умиротворённые. Николь положила голову на его плечо, её огненные волосы рассыпались по подушке.

— Георгий, — прошептала она сонно, — обещайте, что это не сон.

— Не сон, — тихо ответил он, целуя её в макушку. — Самая прекрасная реальность в моей жизни.

За окном просыпалась Москва — город их встреч, их любви, их будущего. Впереди были новые дни, новые проекты, новые мечты. Но этой ночью они были просто мужчиной и женщиной, полюбившими друг друга и нашедшими своё счастье в объятиях под звёздным небом 1950