"Фантастика 2025-26". Компиляция. Книги 1-14 - Татьяна Владимировна Корсакова

—Вы получили ответ от Регинлейв? – поинтересовался Илай.

–Да, слава мертвым Богам. С ними все в порядке. Они уже добрались до Йостоши.

– Как долго они там пробудут?

—Сами не знаем, но, как оказалось, Асхай и Рондда – союзники. Ферраси и Драган хранят какую-то всемирную тайну,– фыркнула Эстелла.– Проще сказать, кто ее не хранит… Не знаю, что они скрывают, но Дагнар верит и асхайцам, и рондданцам. После того как они встретятся, Регинлейв доставит Нэша, Клэр и Леону в Цитадель.– С ее губ сорвался тихий вздох.– Скорее бы.

—Они справятся,– твердо сказал Илай.– Нэш хоть и кажется со стороны болваном, он сможет их защитить. Все будет хорошо, mi kirry sicraella.

На Титановый хребет опустилась ночь, поэтому подошло время прощаться. Напоследок Эстелла задала пару вопросов о своей бабушке: Илай так и не рассказал, как они познакомились.

На самом деле история была довольно примитивной. Он повстречал Рамону в Велоре, после чего начал помогать ей всем, чем мог, – лекарствами, продуктами, деньгами. Солари никогда не жили в бедности, но Илаю просто хотелось оказать им поддержку. Он не знал, почему эта пожилая женщина так ему понравилась. И не догадывался, что ее внучка – девушка, от которой он вскоре будет сходить с ума.

Да, жизнь – интересная вещь.

Как бы сильно Илаю ни хотелось слушать голос Эстеллы всю ночь, у него оставались незаконченные дела. Поэтому он накинул на плечи плащ и вышел из шатра.

Надев на лицо равнодушную, даже немного высокомерную маску, Илай расслабленно двинулся к привязанным лошадям. Он обходил шатры и палатки, устремив взгляд куда угодно, только не на пролесок, где находились кони. Лагерь уже спал, но Илай знал, что в любую секунду может наткнуться на одного из главнокомандующих. Или, что еще хуже, на Захру.

Илай воровато оглянулся через плечо, затем скрылся за деревьями, укрытыми снегом. Этой ночью, когда осень начала аккуратно вытеснять лето, на Титановом хребте было до дрожи холодно.

Лошади насторожились, почувствовав движение. Он осторожно подошел к гнедой кобыле, которую прозвал Гусеницей, и прошептал:

– Скажи своим друзьям, чтобы не смели меня сдавать. Хорошо?

Лошадь фыркнула, на что Илай незаметно улыбнулся. Он достал из подкладки плаща красное яблоко, покормил Гусеницу и двинулся к клеткам с воронами.

Этих птиц редко использовали для передачи писем – только в Рондде и Льерсе. Илай уже отвык от таких условий, потому что за последние годы слишком сильно проникся технологиями смертных. Автомобили, телефоны, электричество – все это стало привычным не только для людей, но и для ангелов с падшими. Однако здесь, на Титановом хребте, никакой связи не было.

Илай подобрался к одной из клеток с вороном. Он достал из кармана сложенное письмо и привязал его к лапке птицы.

– Лети сквозь миры и найди того, чья душа темнее ночи. Он знает, что нужно делать.

Птица выпорхнула из клетки, устремившись к небесам. Проследив за ее полетом, Илай бросил взгляд в другую сторону – на заснеженный хребет. Лагерь растянули в долине, но ему нужно было забраться выше.

Чувствуя охватившую сердце тоску, Илай сделал первый шаг.

* * *

Он медленно поднимался в гору, закрывая лицо от крупных хлопьев снега. Жестокий ветер трепал полы утепленного плаща и бросал в глаза спутанные волосы. Буря словно назло решила разразиться именно в эту ночь.

Ботинки скользили по снегу, а заледеневшие руки прижимали к груди маленький букет цветов. Илай несколько часов бродил по занесенным снегом горам в попытках отыскать хоть один-единственный цветок – любой, даже самый крошечный и увядающий.

Когда Илай уже отчаялся и решил бросить глупую затею, он наткнулся на поляну, в центре которой росли голубые колокольчики. Илай замер, не замечая беспощадных порывов ветра. Цветы едва-едва подрагивали, разнося по поляне приятный перезвон. Опустившись на колени, Илай печально улыбнулся и, попросив у природы прощения, сорвал три тонких стебля.

Илай наконец добрался до утеса, с которого открывался вид на Ледяное плато. Замерзшая навеки земля тянулась до самого горизонта, кое-где пойдя трещинами. Ни единой живой души – даже северные животные и птицы покидали эти места.

Когда-то Илай слышал легенду о Хранителях плато, но никто из ныне живущих ангелов не встречался с ними. Наверное, это была очередная выдумка.

Он подошел к обрыву, скинул тяжелый плащ и расстелил его на снегу. Илай опустился на теплую ткань, оставшись в одном свитере, и свесил ноги.

С губ сорвался выдох, превратившийся в клубок пара.

– С днем рождения, мам.

Руки, сжимающие букет колокольчиков, мелко задрожали.

– Как твое сердце?

Он не знал, судьба это или обычное стечение обстоятельств, но выйти из-под влияния Богини удалось именно к этому дню. Иногда Илай забывал, когда у него день рождения, но про Навкрату – его сильную, самую красивую и добрую маму – помнил всегда. Даже когда шли войны, когда он терялся в лабиринтах Бездны или забывал собственное имя, Илай всегда приходил поговорить с ней.

Чувствовал, что она его слышит.

– Все называли тебя рабыней, но они не понимали, что свобода души превыше свободы тела, – тихо произнес он, чтобы ни звезды, ни луна его не услышали. – Именно благодаря вам с отцом мы с Астрой не сдались, и не важно, как далеко вы сейчас от нас.

Илай осторожно крутил в руках цветы, чтобы не повредить их, затем поднял взгляд к ночному небу.

– Я знаю, что вы никогда нас не покинете. И Астра знает это.

При мысли о сестре грудь прострелила боль. Они редко разлучались на такой длительный срок – лишь в Бездне, после падения с Небес. Илай продолжал молиться за ее жизнь всем, кому только можно. Астра, наверное, освобождает сейчас один из городов: она ни за что не согласилась бы отсиживаться в Цитадели. В этом они с Илаем похожи.

«Аттерес никогда не пойдет против Аттереса».

Илай отбросил тоскливые мысли, вернув взгляд к цветам.

– Иногда мне хочется попросить у кого-то совета, но… не у кого, – признался он. – Ты всегда спрашивала, почему я такой грустный, хотя на самом деле я слишком много думал. Эти мысли… Я так от них устал.

На утесе завывал ветер, но Илай слышал лишь заливистый смех матери и грубоватый голос отца.

– Единственное, о чем я жалею, – так это об упущенном времени. Я бы столько вам рассказал и показал. – Перед внутренним взором появились кристальные глаза и легкая усмешка. Илай неосознанно приподнял уголок губ. – Думаю, она бы тебе понравилась. Такая же своевольная грубиянка.

Илаю было